Освобождение

На маленьком столике в углу стоит мой ноутбук, и я включаю его, чтобы сделать кое-какие заметки для воскресной проповеди. Открыв интернет, я набираю в строке поиска «Убийство Эймс» и тут же вижу лицо ребенка с бледной кожей, светлыми кудряшками и ярко-голубыми глазами, которые, кажется, сверкают на экране. Лия Эймс. Согласно статье, она пропала из своего дома в Лос-Анджелесе более года назад. Ее обезумевшая от горя мать просила всех сообщить хоть какую-то информацию о ее дочери, которая потеряла зрение в следствии ретинобластомы. (Ретинобластома — злокачественная опухоль глаза, развивающаяся преимущественно в детском возрасте из тканей эмбрионального происхождения — Прим. пер.). Как сообщила ее няня, 18 февраля 2016 года они обе находились на заднем дворе загородного дома, где жила девочка, однако ей пришлось отойти, чтобы принести ребенку воды. Вернувшись, женщина обнаружила, что Лии нет. По словам няни, собака-поводырь Лии даже не залаяла, и это подтолкнуто их к мысли о том, что девочка могла сбежать.

Неожиданно мне на колени прыгает увесистое тельце. Выгнув спину, Филипп устраивается у меня на бедрах, толкаясь мордочкой мне в руку, чтобы его погладили. Фыркнув, я качаю головой и провожу ладонью по его мягкой серой шёрстке.

— Как прошел твой день, приятель? Держу пари, лучше, чем у меня.

Мой взгляд снова останавливается на застывшей на экране девочке. Я переключаю свое внимание на Филиппа, и его золотисто-янтарные глаза возвращают меня на восемь лет назад.

Изабелла лежит, прижавшись ко мне, а я читаю последнюю страницу ее любимой книги «Маленький принц». Я возненавидел эту книгу, потому что с тех пор, как моей дочери поставили диагноз, концовка этой истории приобрела для меня новое значение, но поскольку это ее любимая книга, я прочитал все до последнего слова. Я провожу ладонью по ее гладкой макушке, по привычке лаская длинные каштановые волосы, что когда-то струились непокорными локонами, такими же, как и у ее матери. Волосы, которых она лишилась в первые недели химиотерапии. На коленях у Изабеллы мурлычет Филипп, наслаждаясь ее недолгим вниманием. Теперь, он не ложится спать, как раньше, в ее постели, и пока не кончилась химиотерапия, приходит по ночам к нам с Вэл.

— Папа? — спрашивает она, когда я закрываю книгу и кладу ее на стоящую рядом тумбочку. — Ты позаботишься о Филиппе, когда я умру?

Я напрягаюсь всем телом и хмуро смотрю на нее сверху вниз.

— Эй, не говори так. С тобой все будет хорошо. Химиотерапия поможет.

— У брата Дженны была лейкемия, и он умер.

— Ну, Белла, лейкемия бывает разной, и результат зависит от многих факторов.

— Но у него была такая же. И он казался намного сильнее меня. Мог за пять секунд преодолеть рукоход. Раньше у меня на это уходило двенадцать секунд, — у нее подрагивает нижняя губа, и по всему видно, что Изабелла вот-вот расплачется. — Мама зовет Филиппа надоедливым котом, поэтому, когда я уйду, кто будет его гладить, если тебе придется работать по ночам?

— Послушай, ты никуда не уйдешь. Как только твоя химиотерапия закончится, Филиппа будут гладить так часто, как он и вообразить себе не мог.