Освобождение

— У меня свой стиль, это уж точно.

Открываются двери лифта. В его кабине не менее полдюжины человек, и места хватит максимум для одного пассажира. Сделав знак рукой, я пропускаю ее вперед.

— Спасибо, святой отец. Надеюсь, что ребенок, к которому Вы пришли, непременно поправится, — она заходит в лифт, и, когда ее собака поворачивается ко мне, я вижу у нее на груди украшающую жилет эмблему.

Я всматриваюсь в нее, недоумевая, почему она кажется мне знакомой. Сине-желтое название фирмы: «Лапы за благое дело».

Только когда двери лифта закрываются, я вспоминаю, что видел такой же рисунок накануне вечером на футболке исповедовавшегося мне мужчины.

Кинологический центр собак-поводырей. И тут всё встаёт на свои места. Не только идентичность логотипа, но и связь с Лией. Неудивительно, что при похищении ее собака не залаяла. Скорее всего, она узнала похитителя.

Что-то врезается мне в плечо, выдернув из раздумий, и я опускаю взгляд на столкнувшуюся со мной женщину. Ее вьющиеся черные локоны убраны назад и завязаны шарфом над ярко-зелеными глазами. Кружевная кремовая блузка с оборками и юбка-карандаш придают ей винтажный вид, словно она перенеслась сюда прямо из 1940-х. Классическая красотка, которая могла бы с лёгкостью украсить обложку журнала, и единственный, после моей покойной дочери, человек, чью блевотину я убирал.

— О, Боже, простите! — она наклоняется, чтобы поднять сумочку, а когда выпрямляется, закидывая на плечо ремешок, у нее удивленно округляются глаза. — О. Я... Прошу прощения, святой отец.

— Я всё время на Вас налетаю, да?

Женщина быстро оглядывается вокруг, и ее вишневые губы растягиваются в скромной улыбке. Воздух наполняется чем-то сладким, вроде ванили и фруктов.

— Значит, Вы выслеживаете кающихся, а потом везде их преследуете?

— Я пришел сюда по просьбе одной семьи, — я бросаю взгляд на лифт, потом снова на нее. — А что насчёт Вас?

— Моя бабушка здесь частый гость. По-видимому, внутренние катетеры несовместимы с домами престарелых.

Снова раздается сигнал подъезжающего лифта, на этот раз совершенно пустого, но я его пропускаю, боясь снова ее упустить.

— Просто заскочила к ней по дороге на работу.

— А кем Вы работаете, позвольте спросить?

— Хммм. Даже не знаю..., — она кокетливо прикусывает нижнюю губу, и у нее на щеках появляются очаровательные ямочки. — Если я Вам расскажу, Вы можете всякое обо мне подумать.

— Ну, теперь мне стало еще интереснее.

— Обещайте, что, если я признаюсь, Вы меня не проклянете.

Вскинув брови, я изо всех сил пытаюсь подавить улыбку.

— Я священник, а не колдун.

— Очень жаль. Я подумывала пригласить Вас завтра вечером на спиритический сеанс. Черные свечи. Говорящие доски. Это так здорово.

Неожиданно для самого себя, я усмехаюсь, что становится для меня большой неожиданностью. Давненько никто не вызывал у меня желания посмеяться.

— Шучу. Я работаю здесь медицинским статистиком. По крайней мере сейчас, пока не перейду к чему-то менее захватывающему, — она фыркает и снова отводит взгляд.

— Вы работаете... здесь?

— Уже почти десять лет. Вау. Когда вокруг веселье, время летит незаметно.

Мое стремление найти ответы приняло неожиданный поворот, поэтому я пользуюсь возможностью разузнать как можно больше деталей.

— Вам знаком центр «Лапы за благое дело»?

— Я иногда видела здесь собак, но в основном обитаю на цокольном этаже. У нас там малолюдно. На самом деле, нас редко сюда пускают, если только не понадобится забрать или принести карту. Мы как... упыри, изолированные от мира живых.

В повисшей тишине я пытаюсь себе представить, как тот провонявший виски и сигаретами мужик ходит по этим коридорам в поисках своей следующей жертвы. Кажется, его вид отпугнул бы любого ребенка, но потом я вспоминаю, как охотно подбегала Изабелла к любому человеку с собакой, глядя лишь на миловидность животного и не обращая никакого внимания на хозяина.

— Ой, кстати об упырях, — зажмурившись и поджав губы в тонкую линию, женщина качает головой, а затем отводит от меня взгляд. — Я сожалею о том... случае экзорцизма прошлым вечером. Боже, мне так стыдно, я все время об этом думаю.

— Все в порядке. Мне нравится думать, что я изгнал из Вас демонов или что-то типа того.

Улыбнувшись, она снова оглядывается, от чего меня начинает мучить вопрос, а не высматривает ли она кого-то. А может, ей просто неловко на людях разговаривать со священником.

Когда женщина поворачивает голову, я замечаю у нее на щеке и шее багровую отметину, замазанную чем-то вроде слоя тонального крема, слегка отличающегося от естественного тона ее кожи.

— У Вас все нормально?

Снова переключив свое внимание на меня, она улыбается шире. От неестественно растянутых губ выражение ее лица становятся менее искренним.

— Послушайте... не хочу показаться грубой, но я уже опаздываю... и, как бы увлекательно мне ни было на цокольном этаже, я не могу себе позволить потерять работу.