Освобождение

— Конечно, простите, что Вас задерживаю. Я хотел бы снова пригласить Вас в церковь, если Вы хотите поговорить или исповедаться. Обещаю, что в следующий раз подержу Вам волосы, — подтруниваю над ней я так легко, словно знаю ее всю жизнь. Почему-то мне так кажется.

— Да, я... не думаю, что такое случится, святой отец. Спасибо, но рвота в исповедальне может сравниться лишь с тем случаем в начальной школе, когда в рождественский концерт я вышла на сцену, заправив в трусы платье.

И снова я усмехаюсь. Уже второй раз за несколько минут.

— Вам не обязательно говорить именно со мной. Отец Руис тоже исповедует. Никто не узнает о случившемся. Это будет наш с Вами секрет.

— Значит, получается... это Вы убрали за мной блевотину?

— Не все ли равно, кто ее убрал?

— Ну, вроде того. Видите ли, я знаю, что не должна считать Вас привлекательным, но такова уж человеческая натура. И знать, что Вы убрали за мной блевотину, просто... ужасно.

— Значит, если бы я был непривлекательным, Вы бы так не терзались?

— Понимаю, что это не совсем Ваша тема, поэтому оставлю ее в покое.

— Я священник, но все еще человек, — я наклоняюсь к ней и в шутку понижаю голос. — Хотите верьте, хотите нет, но я всегда считал девушек симпатичными.

— Но теперь Вы носите специальные контактные линзы церковника, из-за которых все мы кажемся безобразными ведьмами.

Услышав ее замечание, я снова опускаю глаза на ее одежду, простую, но стильную, подчёркивающую уникальную красоту ее лица. Точёный подбородок, высокие скулы и завораживающие зеленые глаза.

— Я отлично Вас вижу, и считаю, что Вы очень красивая.

Схватившись за ремешок сумочки, она отступает на шаг назад, будто мои слова ударили ее по лицу, и я в одночасье жалею, что это сказал.

— Мне пора. Я подумаю о том, чтобы снова к Вам зайти.

— Будь по Вашему. Берегите себя..., — повисает неловкое молчание, когда я должен бы произнести ее имя, и вместо этого я заполняю паузу улыбкой.

— Айви. Меня зовут Айви Мерсье.

— Берегите себя, Айви.

Лифт сигналит в третий раз, и я смотрю ей в след, а затем вхожу в кабину.

В среду между ужином и вечерней мессой я выкраиваю минутку, чтобы сесть за компьютер и поискать «Лапы за благое дело». Это местная компания, расположенная в чем-то похожем на жилой район Лос-Анджелеса, но о ее тренерах и персонале на веб-сайте не сказано ни слова. Я записываю адрес и роюсь в интернете в поисках информации о собаке Лии Эймс. Появляется старое зернистое фото дрянного качества, но я различаю на жилете собаки эмблему компании. Тот же самый логотип, что и у лабрадора в больнице. Тот же самый логотип, что и на футболке у кающегося. И вот так я провожу связь между Лией и ее похитителем, или, если угодно, убийцей.

«И что если он ее убийца? Кому ты расскажешь?» — я так и вижу, как меня отлучают от Церкви, и в голове проносятся слова моего наставника, епископа Канна, когда он был еще священником и знатоком Канонического права.

Мне некому рассказывать. Мой долг — хранить тайну и незыблемость исповеди. Это особая привилегия священника — кающегося, во многом похожая на связь между клиентом и адвокатом, защищенная как Гражданским, так и Каноническим правом, и раскрытие такой тайны создало бы прецедент. Кроме того, у меня нет никаких доказательств. Я вынесу приговор человеку, основываясь на его пьяной исповеди и руководствуясь исключительно своим собственным печальным опытом — тем, ради чего я не хочу предавать своих прихожан и подвергаться наказанию.

6. Айви

Мне в нос ударяет резкий запах мочи, и я вхожу в палату, где лежит mamie вместе с еще одной женщиной, каждый вздох которой сопровождается непрерывным гудком. Полагаю, сигналом аппарата, поддерживающим в ней жизнь. От этой женщины мою бабушку отделяет пастельная занавеска. Она лежит в своей кровати, и тяжелые оконные шторы заслоняют от нее почти весь дневной свет, от чего в палате царит угнетающий полумрак, который раньше непременно поверг бы ее в уныние. Она любила солнце так же сильно, как свои сады, музыку... и меня.

Из купленной мною акустической колонки доносится еле слышное звучание «Te Revoir Mon Amour» в исполнении Рины Кетти, ее самой любимой французской певицы из всего списка Спотифай. (Спотифай (англ. Spotify) — интернет–сервис потокового аудио, позволяющий легально и бесплатно прослушивать музыкальные композиции и аудиокниги — Прим.пер.) Наверное, это помогает ей отвлечься от гудящего аппарата лежащей рядом женщины и не обращать внимания на то, сколько вдохов делает в день ее соседка. Если она вообще в состоянии замечать такие вещи.

Я слегка приоткрываю занавески, и в комнату врывается резкий луч солнечного света. Когда он касается кожи mamie, я замечаю подергивание ее руки.

Глядя слезящимися глазами куда-то мне за плечо, она слегка улыбается, и вокруг ее рта проступают морщинки.