Освобождение

Винный магазин «Чупароса» освещает тихий уголок торгового центра, и я останавливаю машину напротив у обочины. Я захожу внутрь, и мне в нос ударяет запах еды и дезинфицирующего средства — неприятное сочетание. Рассматривая стойку с картофельными чипсами, я замечаю в передней части магазина какое-то движение и останавливаюсь. Впереди я вижу двух мужчин, на одном из которых надета та же лыжная маска, что и на напавшем на меня парне.

Из-за гудящего позади меня сгустителя я не могу разобрать, о чем говорят в другом конце магазина, но, когда кассир поднимает руки вверх, у меня внутри все холодеет.

Каковы шансы?

У меня нет оружия, мне нечем противостоять направленному на кассира пистолету. Поэтому я наблюдаю и жду.

После того, как работник магазина опустошает кассовый аппарат, парень с пистолетом сметает деньги в сумку и на выходе хватает несколько упаковок вяленого мяса. Второй парень, стащив с прилавка какую-то конфету, бежит за своим другом.

Я осторожно выскальзываю в проход и вижу кассира, который дрожащими руками набирает на телефоне какой-то номер.

— ¡Ayúdame! Меня ограбили! (¡Ayúdame! (исп.) — «Помогите!» — Прим. пер.)

Пока он в панике кричит в телефон, я выбегаю из магазина. Не сводя глаз с грабителей, я сажусь в машину и выезжаю на главную улицу.

Держась на расстоянии нескольких машин, я следую по проселочным дорогам за серебристой Тойотой «Такома», всё больше удаляясь от оживленного центра в более жилые районы города.

Выключив фары и не заглушая двигатель, я стою в темноте и наблюдаю за тем, как автомобиль выруливает на подъездную дорожку, а затем скрывается за домом. Даже с поднятыми стёклами мне слышна гремящая в доме музыка, и сквозь выходящее на улицу окно я вижу набившуюся в него толпу людей.

Я не решаюсь войти внутрь, понимая, что здесь вполне могут быть члены картеля. Вместо этого я жду и наблюдаю за происходящим. Девушки ёрзают у парней на коленях, несомненно, занимаются у всех на виду сексом, другие танцуют, целуются друг с другом. Красные пластиковые стаканчики свидетельствуют о наличии алкоголя.

Где-то через час из дома, спотыкаясь, выходит девушка, за ней по пятам следует парень. Обхватив руками голову, она покачивается на ногах, и невооруженным глазом видно, что она пьяна. Я опускаю окно и слежу за ними из-за тени от высоких кустов.

— Спасибо, что взялся подбросить меня до дома, — говорит девушка, бессмысленно бредя к какой-то машине. — Похоже, я перебрала.

Со своего места я не могу разглядеть ее лица, но она высокая и стройная, и в слабом свете уличного фонаря видно, что у нее загорелая кожа.

— El carro equivocado, детка. Vamos. («Не та машина. Идём» (исп.) — Прим. пер.)

Спотыкаясь, она идет за ним к черному Ниссану «Максима», припаркованному на лужайке перед домом. Через минуту машина начинает сотрясаться, и от доносящихся оттуда приглушенных криков у меня каменеют мышцы. Внезапно крик становится пронзительным, затем снова стихает, и я снова опускаюсь на свое место.

Господи.

Я провожу рукой по лицу и невольно издаю стон при мысли о том, что сейчас должен сделать. Быстро осмотревшись по сторонам, я достаю из бардачка пистолет и проверяю, нет ли в нем пуль. План не в том, чтобы застрелить парня, а просто напугать его до усрачки, вот и все.

Оглядывая спящий район, я вылезаю из машины и слежу за окном дома, чтобы кто-нибудь из собравшейся там толпы меня не заметил. Когда я подхожу к Ниссану, крики становятся громче. Теперь они чередуются с приступами рыданий, и я вижу ударяющуюся о стекло ладонь.

Выставив перед собой пистолет, я распахиваю дверцу машины. Сидящая там парочка вздрагивает, а парень раздраженно скалится.

— Какого хрена? Ты тот самый священник.

— Выходи. И если пикнешь, я разнесу твои мозги по всем этим красивым кожаным сиденьям.

Сидящая рядом с ним девушка хнычет и трясущимися руками пытается натянуть трусики, а он вылезает из машины с таким самодовольным лицом, что мне хочется ему врезать.

— Ты труп, габачо.

— Поговори мне еще, и подохнешь первым.

Девушка наклоняется к свету, и я узнаю ее лицо. Арасели, дочь мэра. Наставив пистолет на насильника и щелкнув пальцами, я жестом велю ей выйти из машины. Когда я протягиваю руку, чтобы ей помочь, парень делает рывок, и мой бок пронзает острая боль.

У меня из бока торчит рукоять ножа, и головорез бросается на меня.

Не успеваю я опомниться, как во мне срабатывают прежние инстинкты. Я переворачиваю пистолет и бью парня рукояткой по лицу раз, второй, и на третьем ударе он падает. Когда я наконец выхожу из транса, у меня в голове эхом отдается жуткий звук ударов. Застыв на полпути, я отвожу пистолет, держа рукоять наготове. Мое тело двигалось само по себе, повинуясь природному инстинкту выживания, в то время как я безвольно пребывал в шоке.

Парень лежит на земле окровавленный и без сознания. Его нос распух и побагровел, и на нем уже виднеются следы сломанных хрящей и костей. Судя по стонам и неловким ёрзаньям, парень к счастью все еще жив.