Освобождение

Как только все они оказываются внутри, мальчик снова говорит что-то по-испански, но единственное, что я понимаю, это «mañana»: «завтра».

Завтра что-то произойдёт.

Вернувшись в свое укрытие, я, еле дыша, смотрю, как мальчик возвращается в спальню и исчезает с другой стороны кровати.

Словно он шагнул в параллельную вселенную или типа того.

Мысленно посчитав до тридцати, я даю парню несколько секунд, чтобы убежать, а затем прокрадываюсь в комнату и вижу, как дверь тумбочки захлопывается, и снова все стихает. Если не считать пары оставшихся на ковре пятен грязи, нет практически никаких свидетельств того, что через эту комнату только что прошла дюжина людей.

Спустя несколько секунд я подползаю к тумбочке и, открыв ее, вижу зияющую в ней дыру с лестницей.

Ни хрена себе. Туннель, который и впрямь похож на портал в другой мир.

Незаконный ввоз мигрантов прямо здесь, в этом доме.

Заглянув в дыру, я пытаюсь разглядеть, что там внизу, и провожу рукой по гладким, холодным земляным стенам.

— Айви?

При звуке знакомого голоса я вскрикиваю и, упав на задницу, устремляю взгляд на Дэймона.

— Что ты здесь делаешь?

Прижав палец к губам, я велю ему замолчать и машу рукой в сторону комнаты с книжной полкой.

— Целая группа. Семьи: мужчины, женщины, дети. Они вылезли из той дыры в тумбочке, и он привел их сюда, в эту комнату.

— Кто? Кто он?

— Мальчик. Лет пятнадцати, не больше. В общем, он достал с полки одну книгу, и вся чертова стена тут же сдвинулась!

— Ты это видела?

— Да! Своими собственными глазами! Вся. Чертова. Стена!

— Какую книгу?

— Вон ту, красную. Но не трогай её! А что если они настроены враждебно?

— Это мое личное пространство. Если здесь кто-то есть, я хочу об этом знать.

— Я думала, ты знаешь! Парень прошептал что-то об el padre. Все остальное было по-испански, поэтому я ничего больше не разобрала.

— Это все, что ты узнала?

— Он сказал что-то о завтрашнем дне.

Не успеваю я его остановить, как Дэймон пересекает комнату, а я жду у двери, словно трусливый заяц. Он вытаскивает красную книгу, и стена приходит в движение.

В открывшемся проходе темно. Дэймон заглядывает внутрь, затем с хмурым видом поворачивается ко мне, и я понимаю, что за стеной пусто. Я подхожу к нему и смотрю в углубление.

— Здесь никого нет, — говорит Дэймон.

— Дай мне свой телефон.

Когда он это делает, я направляю фонарик влево, где из щели в стене виднеется другой проход, который, похоже, тянется далеко за пределы света.

— Это, должно быть, какая-то подземная железная дорога или типа того.

— Что ж, это утешает.

— Что ты имеешь в виду?

— Я думал, что этот туннель использовался для контрабанды наркотиков. Беженцы еще куда ни шло.

— Да, за исключением того, что, если их операция провалится, то все будет выглядеть так, будто всем этим заправляешь ты.

— Ну, до этого еще надо дожить. У меня сейчас есть дела поважнее. Например, узнать, как ты сюда попала.

— На автобусе? Прямо перед церковью есть остановка. Транспорт ходит до полуночи. А где в это время был ты?

— На вечеринке.

Я вскидываю брови, и мое внимание привлекают красные разводы. До этого я не замечала на его черной рубашке этого пятна, но, подойдя поближе, вижу, что оно темное и влажное. Я касаюсь его рукой, и на моих пальцах остается липкий красный след.

— Дэймон? Это твоя кровь?

— Я стал свидетелем ограбления и проследил за ворами до вечеринки. Там я предотвратил изнасилование и избил пистолетом какого-то члена банды, который, как оказалось, связан с картелем Синолоа. В какой-то момент меня пырнули ножом. Видишь? Есть дела поважнее.

— Хм. Дерьмо, — я опускаюсь на колено и, приподняв его рубашку, вижу большую рану, из которой все еще сочится кровь. — Нам нужно привести это в порядок. Господи, Дэймон, тебе нужно наложить швы.

— Я сам вытащил нож. Он был воткнут не так глубоко, как я думал.

— Ну, рана далеко не поверхностная, — я беру его за руку и прижимаю ее к ране, чтобы остановить кровь. — В ванную. Давай все хорошенько промоем.

Я иду впереди и, оглянувшись, вижу, что он нехотя придерживает свою рану.

— Надавливай на нее, Дэймон.

Он усмехается и качает головой.

— Может, я и выгляжу не совсем подобающе, но для меня это пустяки.

— С чего это?

— Меня не в первый раз пырнули ножом.

За последние пару недель он слегка приоткрыл завесу своей прошлой жизни. Кое-какие разрозненные факты, резко контрастирующие с образом того человека, которого я знаю сейчас.

— Я знаю. Думаешь, я этого не понимаю?

— Дай я кое-что возьму. Встретимся в ванной.

Кивнув, я продолжаю рыться в его шкафчиках в поисках спирта, ватных тампонов и пластырей-бабочек, которые никак не могу найти. Я ненавижу сообщать плохие новости, но этому мужчине, скорее всего, придется отправиться в больницу, потому что рану необходимо зашить, а такого я ни за что не вынесу.

Когда Дэймон возвращается, я немедленно принимаюсь за работу и промываю рану, молясь, чтобы она не была такой глубокой, как мне показалось всего несколько минут назад. Но она глубокая. Я вижу темно-красное мясо и чувствую в горле першение и подступающую тошноту.

— Дэймон, она довольно глубокая.