Освобождение

Я всё больше и больше понимаю, что не могу сосредоточиться на книге, которую читаю, как на тех вещах, о которых он говорит. Как и прежде, я слышу лишь одну сторону разговора. Но я чувствую, что некоторые вещи, о которых говорит Джереми...то, как он им говорит...излагая методику своего мышления шаг за шагом...сделано специально для меня. Чтобы я могла понять, что происходит. Ему необязательно объяснять им всё в мельчайших подробностях.

Это еще не все: теперь, когда появилось известие о предстоящем акционировании, Стоунхарт Индастриз сталкивается с всевозможными видами контроля и давления извне. Газеты и СМИ критикуют их скрытые операции и обливают грязью. Даже намеки на регулярное несоблюдение, или как тот журналист, который набросился на нас перед входом на торжественный вечер - нарушения прав человека были намеренно преувеличены.

Интересно, почему Джереми позволяет мне слышать всё это. Он знает, что его дверь открыта. Раньше я чувствовала, что существует четкое разделение между его работой и его...гм...личной жизнью.

Он никогда не говорил о внутренний работе своей компании.

Может быть, это проявление доверия, о котором он начал говорить?

- Лилли!

Я сижу пораженная тем, что прозвучало мое имя.

- Лилли, иди сюда.

Я быстро встаю и бегу по коридору. Я останавливаюсь у входа в его кабинет.

- Да? - спрашиваю я.

Джереми сидит за массивным столом. Он ослабил гастук и растегнул верхние пуговицы рубашки. Рукава закатаны, показывая мощные, загорелые предплечья.

- Я хочу, чтобы ты позвонила Фей, - говорит он.

Я моргаю, затем смотрю на время. Не этого я ожидала, когда услышала свое имя.

- Уже почти полночь, - говорю я. - А на Восточном побережье сейчас практически три утра. Слишком поздно.

- Я в курсе разницы часовых поясов. Учебный семестр еще не начался. Фей гостит в Орегоне в доме родителей Робина.

Я прищуриваю глаза.

- Откуда ты это знаешь?

- Просто знаю, - огрызается он. - Проклятье, Лилли! Не спрашивай меня. С меня достаточно сегодня этого дерьма. Люди повсюду пытаются предугадать мои решения, бросая вызов моей власти...

Он испускает низкое, злобное рычание.

- Клянусь Богом, если бы я знал, что акционирование вызовет такой резонанс, я бы никогда этого не сделал. Я бы никогда не имел дело с этими недовольствами.

- Тогда зачем делаешь это? - спрашиваю я тихо.

Он усмехается.

- Деньги, Лилли, - говорит он. - Всё дело в деньгах. Разве ты не знаешь? Деньги дают власть, а власть - влиятельность.

Я смотрю на него.

- Сколько денег тебе нужно? - спрашиваю я.

- Всегда больше, - говорит он. - Не имеет значения, сколько у меня есть. Дело не в их материальной ценности. Но деньги - это показатель прогресса. Успеха. Если ты не двигаешься вперед, ты стоишь на месте, а весь остальной мир проходит мимо. Нет понятия "достаточно". Деньги снабжают тебя амбициозностью и целеустремленностью.

Он останавливается.

- Хватит обо мне. Звони Фей.

- Хорошо, - говорю я.

Он должно быть слышит в моем голосе скептицизм, поэтому добавляет:

- Причина, почему я заставляю тебя сделать это сейчас, Лилли, потому что у меня не будет времени на неделе. Как я уже говорил тебе, внешний вид должен быть сохранен. Важно, что она услышит тебя.

- Ей может показаться странным, что я звоню так поздно, - говорю я. - Что ты хочешь, чтобы я ей сказала?

- О, Господи! Откуда мне нахрен знать? Скажи ей, что не могла заснуть и решила позвонить. Я не интересуюсь сплетнями, но слышал, что большинство женщин в этом преуспевают.

- Если ты еще не заметил, я не похожа на "большинство женщин", - говорю я, досадуя на обобщение.

- Ты справишься.

Я выдыхаю.

- Отлично. Что-нибудь ещё, что я должна знать?

- Те же правила, что и раньше. Я хочу отдохнуть после трудного дня. Я буду работать всю ночь, в 7 утра у меня встреча с правлением. Так что вперед. Отвлеки меня.

- Я чувствую себя танцующей обезьянкой, - бормочу я себе под нос.

- Что?

- Ничего. Мне нужно взять телефон. Он наверху в твоей комнате.

- Нашей комнате, Лилли, - исправляет он. - Помни это.

Его взгяд падает на дверь.

- Только быстро.

Я возвращаюсь спустя несколько минут, держа телефон в руке.

- Мне поставить на громкую связь или ....

- Нет, - отрезает Джереми. - Я уже рассказывал тебе, как это работает. Твой звонок будет перенаправлен через мой телефон. Я одобрю его, а потом буду слушать.

Он вставляет наушник в ухо.

- И помни, Лилли..., - он понижает голос. - Если мне не понравится то, что я услышу...не думаю, что нужно дальнейшее предупреждение. Ошейник или нет, ты всё еще находишься под моим контролем. Не давай мне повода, иначе тебе придется отказаться от свободы.

- Не буду, - обещаю я.

Как всегда, упоминание об ошейнике заставляет меня напрячься. Я смотрю на телефон в ладони, чувствуя себя канатоходцем, стоящем между двух концов. Повернуть назад и идти вперед - в любом случае придется пересечь одно и то же расстояние. Единственное отличие - я знаю, что стоит позади меня. Я не знаю, что находится на другой стороне.

Я смотрю на кожаный диван.

- Можно присесть?

Джереми протягивает руку.

- Пожалуйста.