Освобождение Атлантиды

– Дай мне ружье, – попросил она.

– Ты и близко к тому гнезду не подойдешь, – сказал Джастис. – Я…

Но на сей раз она прервала его. Она не обращала внимания на него, словно его не существовало, повернулась к плачущей Марии.

– Если ты сможешь заткнуться на пять минут, достань мне ружье, – сказала она с ледяным презрением. Потом подняла что‑то с колен и положила перед собой на стол, повторяя действия Джастиса.

Это был покрытый кровью тапочек.

Мария замолчала, в шоке глядя на Кили. Потом распрямила плечи и убежала. Кили взяла кусочек хлеба и стала мрачно жевать.

– Нам нужно поесть, – сказала она, совершенно искренне. – Мы весь день не ели. До сумерек еще час, и я не подведу Элени вновь из‑за того, что я, черт побери, проявила глупость и отправилась спасать ее, не восполнив запасы энергии.

Джастис способен был обходиться без пищи шесть дней, но решил последовать ее примеру. Вероятно, позволив Кили контролировать что‑то, даже если это что‑то так незначительно, как ее решение съесть хлеб и холодное рагу. Пусть она найдет выход из собственного ада.

Она съела кусок хлеба и медленно начала поглощать до того нетронутое рагу со своей тарелки. Словно зомби или роботы из тех фильмов, которые так любил Вэн. В ней не было чувств, ни страха, ни грусти.

Просто ела холодное рагу.

Его рот так пересох, что он едва смог проглотить кусок хлеба. Если из‑за своей недальновидности он потеряет и Кили, и ребенка, для ничего не останется. Его разум мучал его видениями о мире без Кили, и Пустота, чернее, чем та, которую сотворила Анубиза, появилась перед ним, словно манящая бездна.

Алехандро переводил взгляд с Джастиса на Кили, а потом кивнул, как будто приняв решение. Он оторвал кусок хлеба и начал жевать.

Кили опустила ложку в свою миску, металл ударился о металл – такой пустой, навязчивый звук. Потом она перевела мертвый взгляд на Джастиса, и что‑то в его душе содрогнулось.

– Ты сказал нам, что собираешься делать, – сказала она. – Теперь расскажи мне, как мы можем помочь.

Глава 39

Незадолго до сумерек, Сан Бартоло

Деревенские мужчины спрятались так хорошо, как могли, среди деревьев и кустарников, окружающих храм. Но план прикрывать Джастиса выстрелами из ружья с треском провалился. В этой местности негде было укрыться; чтобы видеть цель, надо было выйти на открытое место или же палить вслепую. А так они могли задеть самого Джастиса или Элени.

Разумеется, если вампиры вынудят его зайти в храм, в котором находилась та самая настенная живопись, то они вообще ничего не смогут сделать. Джастис будет совсем один.

Кили вместе с заряженным и нацеленным ружьем лежала на земле на животе прямо перед небольшим возвышением, прикрытым густой высокой травой. Алехандро находился сбоку от нее, стоя на коленях. А между ними лежали боеприпасы на тот случай, если надо будет перезарядить оружие. Джастис пытался обнять ее перед тем, как спуститься к вампирам, но она была напряжена и неподатлива в его объятиях. Он поцеловал ее в макушку и отпустил, переживая, что они расстаются вот так.

Он присел рядом с ним.

– Пора. Вы готовы?

Алехандро цветисто выругался, качая головой.

– Нет, мы не готовы. Мы почти бесполезны тут. Мне нужно пойти с тобой.

– Нет. Мы это уже проходили. Если они меня прикончат, тебе нужно прийти за Элени и обеспечить ее безопасность. И безопасность Кили. Мне нужно, чтобы ты дал мне слово, – потребовал Джастис.

Алехандро было хотел спорить, потом, наконец, кивнул:

– Я даю тебе слово. Я буду защищать твоих ребенка и женщину до последнего вздоха. А сейчас я хочу посмотреть, все ли на месте. Вернусь через пару минут.

Джастис кивнул, и Алехандро ушел, молча, словно один из ягуаров, бродивших в джунглях.

Кили тоже наблюдала за тем, как он уходит, а потом обернулась к Джастису, и взгляд ее изумрудных глаз остался всё таким же пустым и мертвым.

– Я могу сама себя защитить и принадлежу лишь сама себе. Ты сделаешь то, что надо сделать. А мы выполним свои обязанности.

Джастис хотел лишь подхватить ее и улететь подальше от этого места, подальше от вампиров, смерти и украденных детей. Он нашел суженую своего сердца, своей души, и он не потеряет ее так скоро. Он знал, что тот оптимистичный план, который он поведал остальным, неосуществим. Вампиры будут готовы к его появлению.

Он и прежде оказывался в подобных ситуациях, но с ним всегда были его братья и остальная Семерка. Вместе они могли справиться с таким.

А один он – лишь кормом для вампиров.

Он жалел, что у него оставалось время кое‑что сказать. Он резко встал, заставив себя двигаться:

– Кили, только знай. Независимо от того, что ты думаешь или чувствуешь, я тебя не виню. Это я отлучился на все те часы, это я не защитил эту деревню и ребенка. Я обязан защищать человечество, а я выбрал эгоистичное удовольствие вместо того, чтобы с честью выполнить свое предназначение.

В ее глазах мелькнула жизнь, и она медленно покачала головой.

– Я знала, как она страдает, Джастис. Как я сама, вот только у нее нет родителей, и с ней обращаются как с изгоем. Я знала и всё‑таки покинула ее.