Освобождение Атлантиды

Джастис с мукой наблюдал, как много вампиров направилось в сторону Кили и Элени.

– Кили, – закричал он. – Убирайся отсюда.

Элени подбежала к Кили и тут же съежилась у ее ног. Прогремели выстрелы; сначала один, потом второй; и Джастис увидел, что Алехандро тоже вступил в бой. И вот уже все жители вышли из укрытий, паля по вампирам.

Они думали, что защищают Кили, осознал он, охваченный отчаянием. А в итоге они все умрут, и его любимая тоже.

Сердце Кили снова забилось, когда Элени подбежал к ней, относительно невредимая. Но оно снова перестало биться, когда она увидела, что Джастис погребен под морем вампиров, которые неспешно кусали и рвали когтями его плоть.

И после такого никто не мог выжить.

Дрожащими руками она сильнее прижала приклад к плечу, прицелилась в одного вампира, удерживающего Джастиса, и выстрелила. Она едва не оглохла от отдачи и инстинктивно дернулась. Открыв глаза, Кили увидела, как обезглавленное тело вампира падает на землю.

Рядом с ней раздался еще один выстрел, и взорвалась голова еще одного кровососа. Алехандро.

Она повернулась к нему, и он, мрачно улыбнувшись, показал ей жестом, что всё отлично:

– Если уж нам пришлось выйти из засады, давай хотя бы дадим им бой, – закричал он.

Она кивнула, не имея ни сил, ни времени на разговоры, и снова прицелилась.

И в течение нескольких секунд головы еще двух вампиров, удерживающих его, взорвались, и эти создания умерли по‑настоящему. Джастис улыбнулся, увидев, что Кили и Алехандро стоят практически плечом к плечу, стреляя по вампирам.

А вот двое на одного – замечательный расклад, и, не обращая внимания на кровь, текущую из раны на голове, он внезапно перестал с ними бороться. А потом сломал одному шею и, перекатившись, схватил меч, и обезглавил второго. В мгновение ока Джастис вскочил на ноги и снова бросился в атаку, разрубая и кромсая.

Гултер’кан бросился в атаку с горящими красными глазами, отбрасывая собственных собратьев, чтобы добраться до Джастиса.

– Я сам убью его, – прорычал он.

– Иди и возьми меня, – насмешливо подозвал его Джастис.

Между ними и вокруг них появилось свободное пространство, словно во время одной из тех драк на школьном дворе, в которых Джастис участвовал в детстве. Как интересно поворачивается жизнь. Он начал драться с хулиганами и теперь закончит свою жизнь в такой же драке.

Но возьмет с собой Гултер’кана.

Он повернулся, чтобы увидеть Кили. Вампиры все бросились смотреть, как их мордоворот вождь сотрет Джастиса в порошок в этих джунглях.

– Прочти камень, – крикнул он ей как можно громче. – И убирайся к чертям отсюда. Сейчас же!

Он вдруг увидел что‑то краем глаза, и быстро повернулся, но не успел увернуться от кинжала противника. Он попал в ребра и заставил его отступить. Джастис вынул кинжал из груди и бросил его на землю, потом снова рассмеялся.

– И это всё, что ты можешь? Поклонник вампирской богини, и у тебя только этот ножичек?

Гултер’кан, совершенно обезумев, закричал, завизжал и кинулся на Джастиса. Тот сумел блокировать его удар и ударил вампира мечом в живот.

– За это ты будешь умирать медленно, – закричал вампир, держа что‑то напоминающее кишки.

Джастис снова рассмеялся, просто потому, что мог. Теперь он чувствовал свои раны, когда адреналин отступил. Вампирские укусы его не трогали. А вот обширная кровопотеря сказывалась на самочувствии. Он споткнулся, внезапно почувствовав головокружение, и вампиры решили, что это знак. Они все кинулись на него. Воин оказался в клубке рук, ног, острых клыков.

И последними он услышал слова нереида:

Нам не стоит так умирать.

Кили увидела, как Джастис свалился под весом сотни вампиров, и сама упала на колени, уронив обрез. Что‑то разорвалось в ее груди, и она закричала от жуткой боли.

Элени села и прижалась к ней, крепко обняв Кили.

– Не плачь, Кили. Идет морской бог, но сначала Джастис устроит красивые голубые водные смерчи.

Девочка отдала ей что‑то круглое и гладкое, и она автоматически взяла предмет. Камень. Элени была настолько травмирована, что молола чепуху, и дала ей камень, чтобы успокоить девушку. Кили не знала смеяться ей или плакать.

Потом вся сила любви Джастиса нахлынула на нее из камня, настолько сильная, что прошла сквозь перчатку, подняв ее вверх и обдав своими потоками.

– Я. Не. Хочу. Умирать. Вот. Так, – прорычал Джастис, отрывая от себя одного вампира. И хотя тот успел ухватить кусок кожи. Но хотя бы их стало на одного меньше. Он ударил другого локтем, и внезапно его руки на мгновение освободились. Он взмахнул ими и прокричал одно слово. Слово на древнем языке нереидов. Слово, которое он даже не знал, но внезапно оно появилось в его сердце, опасное, острое, несущее смерть.

Слово содержало силу, и зависло в воздухе над тем местом, где он умирал.

Где его убивали.

Он смотрел, как его жизнь по капле вытекает из бесчисленных ран, и вот тут слово обрело форму и стало реальностью, поднявшись в темной и прекрасной красоте опасной вселенской силы.