Освобождение шпиона

— Мигунов сидит. Казалось бы, все на этом. Но про­ходит восемь лет, и ко мне приходите вы, Сергей Ми­хайлович. Странно. Либо я не того посадил... — Евсеев быстро взглянул на посетителя. — Либо вы что-то вроде змея о нескольких головах — одну срубил, вторая куса­ется...

— Того посадили, того, - сказал Семга хрипло, — Только на второй все и кончится . Две головы. Катран к вам уже не придет, как бы там ни сложилось.

— Да, пожалуй, — согласился Евсеев.

Он положил перед собой чистый лист бумаги и ручку.

— Если хотите, я могу попросить, чтобы сюда при­несли чего-нибудь... Коньяку.

— Нет, — Сказал Семаго с неожиданной для самого себя решимостью. — Не надо ничего.

— Тогда Давайте по порядку, Сергей Михайлович. С самого начала.

И Семга рассказал все - с начала и до конца. По­следний рубеж пройден, шаг сделан, уже легче. Рас­сказал про отдых на Майорке, встречу в Москве, про камеру хранения в «Ашане»... И так далее. До гибели Наташки. Правда, про Родиона умолчал, не решился. Так, некий молодой человек по имени Боря, русский, познакомился с ним в ресторане «Палм Палас», оказа­лось - вербовщик... Потом он прилетел в Москву, 16 октября, кажется... Да, точно, 16-го... Тогда и продал душу дьяволу...

Родиона Семге было жаль. Он ведь помнил его, сов­сем пацана — тогда, на даче у Мигуна — он еще с какой- то девчонкой сидел, скромный обаятельный парнишка, так не похожий на обычных московских придурков, у которых вместо мозгов «Клинское» бултыхается. И пусть Родька явился первопричиной тех бед, что сва­лились сейчас на него, Семга не держал зла. Даже на­оборот. Вот как будто он и вправду вместо сына ему... Короче, не было никакого Родиона, и все тут. А этого Борю не найдут, ну и хрен с ним!

Ну, а зато своего связного Семга сдал без малейших угрызений совести: и приметы, и марки машин, и но­мера, и способы связи, даже фоторобот составил. Он готов был даже сам на захват идти, только сказали, что это без надобности., А жаль! Он бы его своими руками удавил, гада, за Наташеньку...

* * *

г. Заозерск. Парк

Над парком ползли тяжелые тучи, кипящее ведьми­но зелье. Ветер рвал полы плаща, забирался вверх по ногам. Анна пожалела, что не надела джинсы. Хотела надеть, но не надела. Все-таки джинсы — это не ее об­раз в данный момент. Мардж Коул джинсы не носит.

Она посматривала то на небо, то на аллею перед со­бой. Кто успеет раньше — дождь или мистер Воронов? Это он настоял на встрече в парке: опасается компро­метирующей аудио- или видеозаписи. Наивный! Если надо, его и здесь запишут... А вот и он, легок на помине!

Воронов шел быстрым шагом, втянув голову в пле­чи, новая сумка через плечо. Ему так не шла эта поход­ка. Полный, нескладный, неспортивный, одно плечо выше другого, будто «Труссарди» оттягивает.

«Надо сказать, чтобы перестал ее носить, — подума­ла Анна. - Лучше портфель.- Хороший портфель ему больше подойдет. Впрочем, мы же и подарили эту ду­рацкую сумку...»

Хотя ей, конечно, все равно. Да и ему, по большому счету, тоже. Комбинация складывалась слишком слож­ная, слишком подвижная, чтобы ясно разглядеть буду­щее этого человека. Что-то в тумане, расплывчатое, не­ясное. Натурализованный американец, говорящий с за­метным русским акцентом, успешный писатель, голо­вокружительный успех... Слишком маловероятно. Как выиграть джек-пот в лотерее. Воронову, до 34 лет про­жившему на одну зарплату, джек-пот не светит как бы по умолчанию.

Только думать об этом сейчас не стоит. Вербовочная беседа — это святое, так учил Лернер. Нужно очистить себя от деструкций, цинизма, сомнений, унижающей собеседника брезгливости. Нужно верить в то, что у не­го все будет хорошо, гораздо лучше, чем прежде, что он делает правильный шаг... Тогда он и сам в это поверит.

«Ладно, — подумала Анна. - Все у тебя будет хорошо, Голодный Тюлень! Работа на нас принесет тебе счастье! Ты будешь мыться каждый день, и от тебя перестанет пахнуть потом. У тебя будут деньги, женщины, успех... Я верю в это, верю, верю!!» На самом деле верить в это, несмотря на все старания, у нее не получалось.

— Здравствуй...те, — отрывисто произнес Воронов.

Остановился перед ней, уперся взглядом куда-то в лоб.

— Здравствуй, Виталий, — сказала она и многозначи­тельно улыбнулась, чтобы он вспомнил прелесть ее тела.

Ну вот, теперь самое время ему сказать: «Я согласен! Я готов, черт возьми!». Или пошутить насчет погоды. Ведьмы, шабаш, черти в аду, сделка с дьяволом - что-нибудь в этом роде.

Но Воронов как-то неприветливо замолчал.

И выглядит он плохо. Глаза бегают. Под глазами на­бухли синие мешки (не спал, что ли?). Рот сжат в тон­кую линию.

«Откажет! — вдруг дошло до Анны. — Передумал! Вот так-так...»

Она не была готова к такому повороту. На долю се­кунды даже почувствовала уважение — не сымитиро­ванное, не сгенерированное из соображений професси­ональной этики, настоящее... К Воронову.