Освобождение шпиона

«Непоправимо много», — мог бы сказать Бруно, по­скольку, кроме алкоголиков, наркоманов и токсикома­нов, в «Капотнинском Шапито Лилипутов» никто ни­когда не работал. Даже старый шимпанзе Джус, высту­павший в номере «Смертельная схватка с Кинг-Конгом», даже он без стопаря на сцену не выходил.

— И кто у вас остался тогда? - спросил он напря­мую. — Уборщица Клава? Питон Харитон?

— Харитон умер прошлой осенью, — сказал Игорь Игоревич.

Он и был тот самый чудак. Странный тип. И офис у него какой-то странный, весь фотками завешан, а на фотках одни страусы.

— Это, блядь, впечатляет! — Бруно красиво развалил­ся в кресле, закинув ногу на подлокотник. — Может, это уже не цирк? Может, вы называетесь как-то по-другому? «Большая уборка»? «Влажное шоу уборщицы Кла­вы»? — Бруно посмотрел на стену. — Или... «Страусиные Бедрышки»?

Он громко рассмеялся.

— Нет, что вы, что вы... - осторожно сказал Игорь Игоревич, избегая резких движений.

Ему наверняка рассказывали о Бруно.

— Так чем вы тут занимаетесь, я не понимаю? — Бру­но сбросил ногу и энергично крутнулся в кресле. — Ес­ли есть артисты, я так понимаю, если есть имена — зна­чит, и касса в порядке, и деньги рекой, и все такое. А ка­кие у вас имена? Кто? Откуда? Вы даже Гошу погнали, его в Капотне хотя бы местные синюги знали, они вме­сте с утра возле детского садика похмелялись! Они ж мычали, хрипели, они ж аплодировали, когда Гоша на арену выходил! Это ж такое начиналось!.. А кто у вас сейчас? Кто? Кто вам будет аплодировать? Яне знаю! Имена нужны! Уровень нужен!

Игорь Игоревич задумчиво смотрел на Бруно. Он находился в некотором замешательстве. Только это было связано не с отсутствием громких имен, скорее даже наоборот — это было связано с присутствием в его офисе нахального бородатого карлика, который вел себя так, будто он по меньшей мере начальник налоговой инспекции. При этом Игорь Игоревич, чей бизнес тесно связан с маленьким народом, был хорошо наслышан о криминальных связях Бруно и его буйном нраве. Сердце подсказывало Игорю Иго­ревичу, что нахала следует взять за шиворот, прило­жить бородатой мордой об стол и выбросить вон, на­поддав для верности ногой под зад. Трезвый же разум говорил, что в таком случае он вряд ли придет сего­дня домой ужинать под красное вино и вряд ли ему вообще когда-нибудь понадобится ужин, красное ви­но или что-то в этом роде.

— Видите ли, у нас на следующей неделе состоится премьера новой программы, — сказал Игорь Игоревич подчеркнуто вежливо. - Очень насыщенная програм­ма, и громкие имена там тоже как бы...

— Говно твои имена! — расхохотался карлик ему в ли­цо. — Да назови мне хоть одно, которое сравнится с Бруно Аллегро! Хоть на километр сравнится! Ну? Кто?

Тут Игорь Игоревич допустил ошибку, поняв вопрос буквально.

— Скажем, Султан-Рахим... Чем не имя? У него свой номер «Кентавры на арене», очень приличный, я бы сказал...

— В жопу засунь своих «Кентавров», долбоёб!! - про­орал Бруно страшным голосом, оказавшись с ногами на столе прямо перед опешившим Игорем Игоревичем. — Твой Султан тарелки мыл и в уборной моей подметал, когда я всю Москву на уши ставил! И был счастлив, по­тому что это его уровень! А мой уровень вот!

Карлик шагнул по столу, сметая бумаги и хрустнув новеньким «паркером», грозно навис над Игорем Игоревичем. Правое колено его упиралось Игорю Игоревичу в лоб, и это, надо понимать, был истин­ный масштаб личности Бруно Аллегро, его уровень, его натуральные габариты по сравнению с представи­телями племени дылд. Но и этого карлику показалось мало. Он подпрыгнул, ухватился рукой за светиль­ник, подтянул ноги, сделав «уголок». В следующую секунду в потолке что-то треснуло, крепление све­тильника выскочило из бетона, и Бруно полетел вниз. Но не упал, не растянулся, а ловко соскочил обратно на стол, держа в руке плафон на обрывке провода. Плафон он небрежно отбросил в сторону и сказал, присев на корточки:

— Это хуйня .Я тебе сделаю кассу. «Бруно Аллегро! Триумфальное возвращение Человека-Ядра! Смертель­ный номер, покоривший Париж, Лондон и Гавайи!». Крупными буквами на фоне языков пламени. Через год у тебя будет свой остров в Индийском океане, по нему будут бегать страусы и загорелые бабы. Или тебя бабы не прикалывают?

— Чего? — проговорил Игорь Игоревич, красный, как помидор. Он оторопело взирал на свой разоренный стол.

— Тогда только страусы. Зацени, дылда: за выступле­ние я прошу каких-то триста пятьдесят долларов. Трис­та пятьдесят! — повторил он, тыча коротким пальцем в голову Игоря Игоревича. Тот каждый раз вздрагивал и пытался отстраниться. - Это ровно в три раза меньше, чем я брал на Гаваях! А уже через год ты в «Форбсе» в первой сотне миллионеров, весь в страусиных перьях, под знойным солнцем среди пальм! Триста пятьдесят долларов, я не шучу!

Даже страусы на фотографиях удивленно вытянули свои шеи. Некоторые, правда, спрятали головы в песок. Игорь Игоревич, пятясь, встал со стула, странно как-то взмахнул руками перед лицом (очень странный тип) и проговорил:

— Вы с ума... Я не... Вы просто... Триста пятьдесят... Я вас даже... Да кто вы такой?!