Освобожденная возлюбленная (ЛП)

Обхватив ладонью внешнюю сторону её груди, он вытянул язык и медленно скользнул по напряжённой розовой вершинке. Кружа по соску, Мэнни наблюдал, как Пэйн прикусила нижнюю губу, клыки впились в кожу, пустив струйку красной крови.

Без какой-либо сознательной мысли, Мэнни устремился наверх, завладел каплей, и, слизнув её, проглотил…

Он резко закрыл глаза от вкуса её крови на задней стенке горла: богатый и тёмный, густой и мягкий. Во рту покалывало… как и в животе.

— Нет, — сказала она горловым голосом. — Ты не должен этого делать.

Мэнни заставил свои веки подняться и увидел, как показался её собственный язычок, слизывая остатки крови.

— Нет. Должен, — услышал он свой голос. Ему нужно больше. Намного больше…

Приложив палец к его губам, Пэйн покачала головой.

— Нет. Это сведёт тебя с ума.

Он сойдёт с ума, если не сделает целый глоток; именно так он намеривался поступить. Её кровь — словно смесь кокаина и скотча внутривенно: от маленькой капли его тело получило сверхсилу, грудь поднялась, мускулы налились мощью.

И, будто читая его мысли, Пэйн приняла строгий вид.

— Нет… это небезопасно.

Возможно, она была права… отбросить все «возможно». Но это ещё не значит, что Мэнни не попробует снова, если представится такой случай.

Он вернулся к её соску, посасывая его. Когда Пэйн снова выгнулась, он просунул руку под неё и приподнял, прижимая к себе. Он мог думать лишь о том, чтобы прижаться ртом между её ног… но не знал, как перейти к действиям. Он хотел продержать её в сладкой зоне возбуждения… а не испугать тем дерьмом, какое мужчины любят делать со своими женщинами.

Мэнни решил дотронуться рукой до того, к чему желал прикоснуться губами, и медленно скользнул ладонью вниз по её рёбрам и талии. Ниже, к животу. Ещё ниже, к бёдрам.

— Откройся для меня, Пэйн, — сказал он ей, перемещаясь к другому соску, вбирая его в рот. — Откройся, чтобы я смог прикоснуться к тебе.

Она сделала, как он просил, раздвигая стройные ноги.

— Верь мне, — хрипло сказал он. И она верила. Мэнни уже достаточно чётко почувствовал, что всё это она дела впервые, именно с ним. Он не станет нарушать границы, установленные ранее.

— Я верю, — простонала она.

Боже спаси их обоих, подумал Мэнни, когда его ладонь легла на промежность…

— Чёрт… — простонал он. Горячий, влажный шёлк. Противостоять невозможно.

Он резко протянул руку, сметая простыни, и его взгляд опустился туда, где его ладонь лежала так близко к её лону. Тело Пэйн выгнулось, нога упала на бок.

— Целитель… — простонала она. — Прошу… не останавливайся.

— Ты не знаешь, что я хочу сделать с тобой, — сказал он скорее себе.

— Мне больно.

Он стиснул зубы.

— Где?

— Там, где ты касался меня, но не пошёл дальше. Молю, не останавливайся.

Рот Мэнни раскрылся, и он задышал через него.

— Делай со мной, что пожелаешь, целитель, — простонала она. — Что угодно. Я знаю, ты сдерживаешься.

Из него вырвался рык, и Мэнни двигался так быстро, что остановить его могло только слово «нет» из её уст. И, очевидно, этого слова не было в её лексиконе.

Вспышкой он оказался между её ног, руками раздвигая их шире, обнажённое лоно покрылось влагой перед фактом его мужской потребности доминировать и соединиться.

Он сдался. К чёрту всё, но он дал себе волю и поцеловал её плоть. И в поцелуе не было ничего постепенного и нежного; он припал к ней ртом, посасывая, лаская языком, пока она вскрикивала, впиваясь ногтями в его предплечья.

Мэнни кончил. Мощно. Несмотря на множество оргазмов достигнутых там, в офисе. Жжение в его крови, сладкий аромат её возбуждения и то, как она двигала бёдрами у его губ, потираясь, ища большего… всего этого было чересчур много.

— Целитель… я… на грани… не знаю чего…

Он языком скользнул вверх по её лону, а потом вернулся для серьёзных, медленных ласк.

— Оставайся со мной, — сказал он у её плоти. — Я собираюсь доставить тебе удовольствие.

Слегка ударяя языком, он коснулся рукой её лона, лаская, но не проникая, давая ей именно то, чего она жаждала, и именно с тем напором, который заставит её изнывать от нетерпения. Но Пэйн узнает, что ожидание перед разрядкой почти так же приятно, как и сам оргазм, которого она скоро достигнет.

Боже, она была невероятна, мышцы её тела сокращались, подбородок был едва виден за холмиками идеальной груди, в то время, как голова откинулась назад, сбросив подушки с кровати.

Мэнни знал, когда произошла перемена. Пэйн втянула воздух ртом и вцепилась в простыни, разрывая их ногтями, и всё её тело напряглось с головы до пят.

Его язык нырнул внутрь.

Он совсем чуть-чуть вошёл в неё… и от едва уловимой пульсации, которую почувствовал, закружилась голова.

Убедившись, что конвульсии пошли на убыль, Мэнни отстранился… и почти перекусил свою губу надвое. Пэйн была — о, Боже — так готова для него, блестящая и сияющая…