Освоение одиночества. О чем молчат любимым.

Может быть, причина этой невыносимой для нас, переживаемой вселенской несправедливостью, враждебности мира - наш собственный слепой воинствующий эгоцентризм? Наше мальчишечье стремление сбежать в ощущение остро героического, подвижнического! Сбежать от требующей труда познания и участия, незнакомой нам, еще не вызывающей у нас благоговения реальности? От реальности буден?! От обыденности, ничего общего не имеющей с нашими воспаленными, а по сути - ленивыми фантазиями, не требующими нашего участия, наших собственных созидательных действий?[12]

Может быть, не мир враждебен нам, а мы беспардонно и бескомпромиссно враждебны нашему миру?!

Дон-Кихоты, Оводы, Декабристы, выводящие (с шестнадцати лет страшно, кощунственно это не только произнести, но и подумать!) доверяющих им, невластных ослушаться людей под пули..., просто «романтики с большой дороги»... - все словно мечены этим подростковым пренебрежением к жизни, стыдом жить, стыдом желать жить! Будто всем им обыденное течение жизни противно, ненавистно, омерзительно!

Если это так (а ведь они для многих из нас - идеалы!), то откуда это их пренебрежение... этот наш стыд... страх?..»

Как юрист «не солгал»

После одной моей лекции мне передали, что, по словам слушавшего меня молодого юриста, «Покрасс сказал, что браки должны заключаться «по расчету».

Он вовсе не солгал.

Я в действительности сказал буквально следующее: «Браки, как и все важные для человека предприятия, должны заключаться «по расчету». Правда, умный, во-первых, берет в расчет любовь. То есть то главное и необходимое, что определяет его как человека, в чем заключена его специфика, что наполняет отношения смыслом, дает им силу.

Если любовь есть, человек рассчитывает остальное нужное, в соответствии со значимостью этого нужного для себя. Иногда это остальное в сумме может заставить и отказаться от осуществления любви. Если же главного - любви - нет, остального он уже не рассчитывает.

Без любви человек отказывается от брака, как бы обольстительны не были все другие неглавные выгоды вкупе. Бывает, что приходится терять!

Дурак же берет в расчет все, кроме любви. Он тоже рассчитывает нужное, но не первостепенное, — все, кроме только необходимого для счастливой, здоровой жизни с человеком, для счастья и здоровья детей».

Юрист не солгал. Он просто выбросил из моей реплики содержание.

Не решившись выбирать на вкус, или не умея отличать главное для себя, торопливый слушатель выбросил из реплики главное - ее смысл.

ЗАПОВЕДЬ ТАТЬЯНЫ БОРИСОВНЫ

Татьяна Борисовна умерла.

 * * *

Когда в воскресенье позвонила Илона, попросила к телефону Тамару Александровну, сказала, что не может говорить, я принял это за каприз, но жену позвал.

Та подошла к телефону в другой комнате.

Мне не нравилось ничем не обеспеченное панибратство Илоны с моей женой.

Когда Тома что-то всполошенно вскрикнула, я влетел в комнату злой, предполагая какую-то пакость в отношении нее (о чем бы Илоне говорить с Томой у меня за спиной?!).

Томка сидела с изменившимся лицом: «Этого не может быть!»

- Что случилось?! - я заставил прервать разговор.

Илона говорила какую-то чепуху! Что завтра похороны Татьяны Борисовны, что та умерла в пятницу на работе «от сердца», что «скорая» не успела приехать, что похороны завтра...

Какие похороны? Какое сердце?! - Татьяне Борисовне тридцать два года! Какая пятница? — она дневала и только что не ночевала в кабинете...

В пятницу ее действительно не было (обычно она предупреждала о пропусках)...

Но в четверг она так подлинно «выживала» и выжила в игре!.. Я поздравил ее с, пожалуй, впервые подлинным и открытым поведением в группе... Последние две, три недели она вообще, казалось, стала вести себя открытее, человечнее...

Неужели снова эти ее жуткие каверзы?!

Илона, я знал, приятельствует с Татьяной Борисовной, но не до такой же степени! Я понимал, что Илона, к сожалению, так шутить не могла, но поверить не мог и... не хотел.

«Подготовьте Михаила Львовича!..» — что это она взялась меня беречь? Я не мармеладная девица!

Я надеялся... мне хотелось, чтобы кто-нибудь позвонил и сказал, что все это бред!

Разве в жизни что-нибудь произошло?..

Были сказаны только слова... злые...

Все, как и было...

Я не мог продолжить разговор с сыном (он час назад вошел, приехал на каникулы из Москвы на неделю).

Позвонил Эрнест. Он, слава богу, говорил об обыденном. Ничего не случилось, или еще не знает?..

Буду ждать завтра...

Она на неделе отдала мне какие-то стихи Киплинга на английском, с переводом. Сказала, что авторский текст интереснее перевода. Они и теперь в кармане. Надо будет посмотреть...

Листок не помялся...

Вместе с Томой, Машкой и Мишей читали вместо киплинговского «If...» перевод Лозинского с названием...

...ЗАПОВЕДЬ!!!