Освоение Сибири в XVII веке

По сравнению с историей географических открытий, хозяйственное освоение сибирских просторов выглядит, может быть, более скромно. Оно менее насыщено яркими, запоминающимися событиями, а потому и менее известно. Это, однако, не должно умалять ни важности, ни величия трудового подвига освоения, представляющего собой закономерный этап сибирской истории, выросший из предыдущего, тесно связанный с ним, но самый продолжительный. Видоизменяясь, он длится и по сей день, является частью нескончаемого процесса преобразования природы человеком и* по выражению советского писателя И. М. Забелина, относится «к самой главной и светлой стороне человеческой деятельности». «Путешественники-первооткрыватели, — пишет он далее в своей книге «Встречи, которых не было», — для того и прокладывали дороги в неизвестное, чтобы следом за ними пришли… люди с топорами и лопатами, пришли преобразователи… Хочется верить, что, наряду с книгой по истории географических открытий, будет написана еще одна, не менее интересная книга — история географических преобразований, история освоения земель, открытых путешественниками и мореплавателями».

Такая книга пока не написана. Но условия и возможности для ее написания уже есть. Учеными к сегодняшнему дню выявлен, проанализирован и, как говорят, введен в научный оборот (т. е. опубликован) огромный материал о трудовом подвиге русских людей в Сибири. На основе этого материала можно создать не одну книгу. Мы бегло коснемся его и остановимся лишь на основных направлениях хозяйственной деятельности русского человека на севере Азии в XVII столетии.

На начальной стадии освоения Сибири русские переселенцы оседали на жительство в построенных первопроходцами «городах» и «острогах». Это были небольшие, разбросанные на большом расстоянии друг от друга укрепленные селения, которые постепенно разрастались и преображались. Из них со временем выделялись, как бы отпочковывались, новые населенные пункты, временные и постоянные. Стук топора — это первое, чем возвещал русский человек о своем поселении в любом уголке Сибири, а свежий бревенчатый сруб на берегу пустынной реки уже наглядно и неоспоримо свидетельствовал о начале совершенно нового этапа освоения этих земель. Город как общественное явление на большей части сибирской территории впервые возник лишь в ходе русской колонизации. К ее началу Сибирь знала только крепости-убежища.

В таежной зоне города нередко вырастали из зимовий — временных прибежищ служилых и промышленных людей. Строились зимовья нескольких типов. Простейшее — «зимовье по-промышленному» — представляло собой «курную» (с печью без трубы) «избу с сенцы» без всякого «острожного заводу», с плоской крышей и маленькими окнами. Однако более распространенными являлись зимовья усложненной конструкции — с «нагороднями», когда продолженный выше перекрытия сруб поднимался над плоской крышей на 1–1,2 м. Он образовывал на ней подобие стен, в результате чего зимовье приобретало вид одиноко стоящей крепостной башни. Многие зимовья имели тыновую ограду с прорезями для стрельбы — бойницами, и такое поселение приобретало вид небольшого острожка.

Остроги тоже бывали разные. Общим правилом являлись стены из вертикально поставленных бревен. Стена, однако, могла быть «стоячей» и «косой» (с наклоном внутрь укрепления), с помостом для «верхнего боя» и без него, врытой в землю или поставленной (с опорой на специальные подставки — «козлы») непосредственно на грунт, как это чаще всего бывало у «косых острожков», которые обычно предпочитали строить в районах вечной мерзлоты. Стены бывали высокими (до 6 м) и сравнительно низкими (2–4 м). Сильно отличались остроги друг от друга по количеству и форме башен.

Если башен было больше четырех, то укрепление могло уже называться «городом». Однако главное отличие «города» от «острога» в начальный период освоения Сибири заключалось в другом — в особенностях конструкции стен. «Город» должен был иметь более прочные, «рубленые» стены — чаще всего «городни», т. е. соединенные друг с другом и башнями срубы прямоугольной формы (получалась как бы непрерывная цепь бревенчатых изб, образующих крепостную стену).

Правда, в названии селения большое значение имела сила традиции, привычка, и нередко возникшие на базе небольших крепостей города именовали до самого конца XVII в. «острогами», несмотря на большое количество башен и рубленые стены.

Башни сибирских городов обычно были четырехугольными, реже — шести- или восьмигранными. Их часто дополняли смотровыми надстройками, в результате чего высота башни от земли до венчавшего остроконечную шатровую крышу «орла» могла достигать 16, 20, 26, 46, 50 метров. Высота рубленых стен в крупных городах доходила до 6–7 метров.