От Алтая до Берлина

В траншеях людей не было. Траншеи были полузасыпаны снегом, кое-где из блиндажей валил дым. Старший лейтенант Пикин злился: «Сейчас туда бы пару противотанковых гранат, ухнуло бы здорово». Николай Денисов запротестовал: «Не имеем права, товарищ командир, поднимется переполох, в первой траншее народу невидимо и нас перестреляют, как куропаток зимних. Оборону разведали, мы выполнили нашу главную задачу».

При возвращении через траншеи Сигма Синкявичус подвернул ногу. Вскрикнул. Часовой услышал, открыл огонь и стал запускать осветительные ракеты. Подхватив Синкявичуса под руки, быстро ретировались. В темноте, в суматохе выскочили в другое место. Возвращаться пришлось ползком по минному полю, разгребая снег, друг за другом. Где-то в середине нейтральной полосы Федор Капустин напоролся на мину. Куски земли и остатки Федора Капустина разлетелись в стороны. Немцы открыли огонь. Наша артиллерия ответила огнем на подавление. Ждать было нельзя. Начало светать. В снегу разведчики – отличная мишень.

Пикин приказал: «Денисов, вперед!» Николай, извиваясь змеей, пополз, разгребая руками снег, ощупывая пальцами землю, проверяя, нет ли мин.

В метрах десяти за ним – остальные. Минут через десять стрельба прекратилась. Немцы уяснили, что потерь среди них нет, что русские приходили не за языком. Из первого боевого крещения Дмитрий понял, что в разведке мелочей не бывает, лишний шорох, глубокий вздох может загубить дело. Много раз Дмитрий ходил в разведку, но эта первая запомнилась на всю жизнь. Благодаря сведениям, добытым разведкой, через неделю в сорокаградусный мороз батальон морской пехоты проводил разведку боем. Так же тихо проскочила группа захвата вперед, бесшумно сняла часовых. В блиндажах, землянках забросали фашистов гранатами и почти без потерь преодолели первую и вторую полосу обороны, обеспечив продвижение основных сил на город.

В конце мая наступили теплые дни. Зацвела черемуха, через три дня сирень. Воздух был наполнен негой и чарующим запахом весны. Заливались соловьи, щелкали скворцы, в небе парили коршуны, выискивая добычу. Земля подсохла. Болота подтянулись и уже не казались такими сумрачными. На кочках буйно разрасталась трава, в бочажинах, на солнцепеке, квакали лягушки.

Фронт готовился к наступательной операции. Разведгруппе в количестве двенадцати человек была поставлена задача: провести разведку переднего края. Ночью пересечь нейтральную полосу, преодолеть линию обороны, разделиться на четыре группы и провести веерную разведку. В реальности получилось так, что и немцы, и мы проводили разминирование в одном и том же направлении, по гривке болота. Когда группа подходила к траншеям противника, была кромешная темнота, моросил весенний дождик.

Столкнулись лоб в лоб с разведкой противника. Группа Пикина была вблизи окопов противника, поэтому немцы считали себя в безопасности, моральный и огневой перенес был на их стороне. Началась рукопашная. В этом бою был смертельно ранен Яковлев Иван, здоровый мужик, который сначала втихую придушил двух фрицев, но третий ударил Ивана ножом в живот и тогда началась стрельба. Фашисты открыли огонь на отсечение группы. Отходить было нельзя. Пришлось залечь в болоте, забрав с собой тяжелораненого Ивана. Святой закон разведки – раненых и убитых не бросать. Фашистская группа отошла назад, унося убитых и раненых. Начало светать. В мае ночи короткие, огонь прекратился. Замаскировались в болотине. День казался бесконечным. Лежали по шею в воде, руки-ноги онемели. Тело горело от зуда. С наступлением темноты вернулись обратно. Было стыдно. Немцы не искали, считая что остатки разведгруппы еще ночью ушли к своим. Дмитрия от лежания в болотине била лихорадка. Тело покрылось чирьями. Три недели пролежал в полковом лазарете.

Дневной поиск

23 июня началась операция «Багратион», III Белорусский освобождал Псковскую область и Литву.

13 июля 1944 года войска освободили Вильнюс и неумолимо продвигались к Балтийскому морю.

Полк застрял перед Жижморами. Фашисты хорошо укрепили гряду высот. Полк нес потери. Перед Жижморами простирались непроходимые болота.

Командир полка прибыл в разведвзвод на рассвете и поставил задачу – необходим язык, потому что разведка в тыл невозможна. В первой и во второй линии обороны фашисты в траншеях насажены плотно. Остается одно – брать языка из траншеи. «Смотрите, не оплошайте, не притащите мне какого-нибудь повара или ординарца».

В ночь с 17 на 18 июля Дмитрий с отделением Белова преодолели на брюхе нейтралку. Благо, фашисты не успели в болотину навтыкать мин.

В траншеях никого не было. Часовые через каждые десять метров переговаривались и перекликались между собой. У блиндажей стояли парные часовые.

Незамеченные, преодолели первую и вторую траншеи. Залегли около туалета. Вскоре заметили – из землянки вышел гитлеровец, в наброшенной на плечи офицерской шинели. Как только стал открывать двери, Курбан Абдурахманов кулаком оглушил немца, засунул в рот платок. Схватил, перебросил через плечо и потащил.