От Андропова к Горбачёву

Имея в виду легкомысленную фантазию старой программы, Горбачев докладывал на октябрьском пленуме ЦК [1985], что новая редакция программы должна «быть свободной как от излишней детализации, беспочвенной фантазии, так и от книжной премудрости, игры в дефиниции». («Правда», 16.10.1985). «Игра в дефиниции» заключалась, очевидно, в том, что три его предшественника — Брежнев, Андропов и Черненко — выдумали неизвестную основоположникам марксизма-ленинизма новую фазу в коммунизме. По их единогласному утверждению выходило, что между низшей фазой коммунизма — социализмом — и его высшей фазой — самим коммунизмом, существует еще другая фаза (или другой этап), которую они окрестили совершенно неизвестным в марксизме термином: «развитой социализм». На XXVI съезде Брежнев доказывал, что после того, как в СССР уже построен социализм, наступил этап строительства «развитого социализма», который составит целую историческую эпоху на путях к коммунизму. Во французском переводе своей книги о правлении Брежнева, которая вышла сейчас же после съезда («La Methode Brejnev», Fayard, 1981), я подверг критике это новое «открытие» в марксизме Брежнева, как явно антимарксистскую ересь. Эту критику я повторил в русской свободной печати, когда его преемник Андропов объявил главной целью новой редакции программы дать развернутую характеристику «развитому социализму», а главной программной задачей признать «планомерное и всестороннее совершенствование развитого социализма» (даже семантически фраза: «совершенствовать развитой социализм» — явный нонсенс, ибо нельзя совершенствовать уже совершенное). В докладе Горбачева термин «развитой социализм» исчез. Он сказал: «Третья программа в ее нынешней редакции — программа совершенствования социализма», опустив прилагательное «развитой». Что это было сделано намеренно, показывает продолжение его мысли: «Мы твердо держим курс на коммунизм, исходя из того, что между двумя фазами единой коммунистической формации нет и не может быть резкой грани». («Правда», 16.10.1985). Во всей новой программе мимоходом и в ином смысле только один раз встречается «развитой социализм», но без «совершенствования». Кажется, я имею право претендовать на приоритет критики антимарксистской отсебятины предшественников нового генсека, заслуга явно мизерная, ибо величайшей отсебятиной был и остается сам их первоисточник — утопическая идеология. Однако, и в новой программе есть установки заведомо нереальные, которые не могут быть осуществлены иначе, как путем радикальных социальных и экономических реформ. Например, такая установка: «Достижение высшего мирового уровня производительности общественного труда, качества продукции и эффективности производства» или следующая цель: «Уже до конца 2000 года должно быть достигнуто удвоение производственного потенциала страны при коренном качественном его обновлении». Этим целям предпослана такая загадочная фраза: «Предстоит осуществить крутой поворот». Такую терминологию Ленин употреблял при переходе от «военного коммунизма» к новой экономической политике (НЭП). Ее употребляют сейчас и китайские коммунисты, обосновывая свой НЭП. На любом политическом языке «поворот» означает полное изменение курса или направление политики в какую-нибудь другую сторону. Пока что Горбачев занят продолжением старого экономического курса, лишь корректируя его частности. Может быть, это лишь проба и подготовка к предстоящему «повороту»? Судить об этом трудно и гадать бесполезно. Зато обещания в области социальной политики так сформулированы, что даже при их невыполнении оставляют возможность заявить, что они выполнены. Вот как они изложены: 1) «КПСС ставит задачу поднять благосостояние советских людей на качественно новую ступень»; 2) «Уже в ближайшее пятнадцатилетие намечается удвоить объем ресурсов, направленных на удовлетворение потребностей народа»; 3) «Уменьшение ручного труда» (из советской прессы известно, что ручной труд в СССР составляет 40 %, совершенно дикая цифра для капиталистических стран); 4) «К 2000 году практически каждая советская семья будет иметь отдельное жилье» (из советской прессы известно, что 20 % городского населения не имеют квартир, а оговорка «практически» указывает на неуверенность авторов программы, что это положение изменится). 5) «Пенсионное обеспечение колхозников постепенно приблизится к уровню, устанавливаемому для рабочих и служащих». Последний пункт о колхозниках даже как обещание звучит очень жалко, особенно в устах бывшего колхозника и помощника комбайнера, ныне генсека Горбачева. Ведь в СССР существуют два пролетариата: городской индустриальный пролетариат, относительно лучше обеспеченный, и пролетариат второго сорта — деревенский колхозный пролетариат, лишенный даже тех весьма скромных социальных привилегий, которыми пользуется городской пролетариат. Оказывается, к концу 2000 года колхозный пролетариат только приблизится к городскому пролетариату, и то только в пенсионном обеспечении.