От Арденн до Берлина

В голову лезли непрошеные и несвоевременные мысли, вроде той, что скорость немецких истребителей вдвое превышала скорость этого тихохода — «Галифакса».

С аэродрома Тенгмири до побережья Франции летели всего ничего, не успели оглянуться.

Сразу после прибытия в воздушное пространство Франции командир пятерки парашютистов достал из кармана банку с маскировочным кремом, вымазал им лицо и стал похож на черта. Последний из пятерки протянул банку Виктору, но тот лишь улыбнулся и отрицательно покачал головой. Он позавидовал им. Франция не Германия, пусть и оккупированная. Они и прыгнули вместе. Он остался один-одинешенек, если не считать «вышибалу» и летчиков, принадлежащих к числу долгожителей, — конечно, если повезет и самолет уйдет невредимым из-под зенитного обстрела, — тогда они останутся в самолете, вернутся на базу, хорошо поужинают, лягут спать в чистую, мягкую постель. Каждому свое.

Послышались глухие взрывы зенитных снарядов. Кремлев взглянул на светящийся циферблат немецких часов «Мозер». Все ясно: самолет летел над самым опасным участком трассы: над линией Зигфрида. А она была давно превращена гитлеровцами в главный пояс противовоздушной зоны «Запад». Геринг хвастался, что его зенитчики собьют любой вражеский самолет, летящий ниже 23 000 футов. Всего четыре минуты несся самолет по колдобинам и выбоинам разрывов, но эти минуты показались Кремлеву вечностью. Люки озарялись в призрачном свете прожекторов, вспыхивали по бортам разрывы. Но все же Геринг был посрамлен. «Галифакс» благополучно миновал опаснейшую зону, хотя в то время, надо сказать, союзная авиация порой несла ночью больше потерь, чем днем.

Прыжок «слепой»: никто внизу не ждет, не сигналит. Обстановка на земле неизвестна. Честно говоря, совсем не хотелось делать этот трудный шаг из самолета, шаг в неизвестность. Тем более что в бомбовом отсеке против ожидания так уютно и тепло.

Перед выброской «вышибала» подал кофе и сэндвичи, словно в авиалайнере, совершающем обычный пассажирский рейс: Лондон — Париж — Берлин. Сэндвичи не лезли в горло.

Виктор бегло ощупал карманы: власовские документы, пачки с 1500 рейхсмарками — все было на месте. Поверх власовской формы англичане зачем-то надели на него летный комбинезон, резиновый шлем, резиновые сапоги. Сколько раз он прыгал на своей земле безо всякого дополнительного обмундирования!

В половине третьего в иллюминаторе загорелся молодой месяц.

Над германской границей «Галифакс» стал исполнять пляску святого Витта, уходя от зенитного огня. Рейн внизу походил на ручеек жидкого серебра. С его берегов тянулись к самолету серебряные шарики трассирующих пуль.

От Тенгмири до Дармштадта всего два часа на «Галифаксе». На стандартный вопрос «вышибалы», не забыл ли он составить завещание, Виктор засмеялся.

— Ветер слабый, десять узлов, — объявил штурман.

Вдруг «вышибала» крикнул:

— Немец! «Мессершмитт»!

Все прильнули к иллюминаторам на правой стороне. И тот же «вышибала» с облегчением произнес:

— Слава тебе, господи! «Спитфайер»!

Это был английский истребитель, летевший домой, на запад. Он помахал крыльями в знак привета и исчез.

«Вышибала» прицепил карабинчиком к поясу прочную веревку с грузом — небольшим мешком, который, ударяясь о землю, не только служит якорем, но и предупреждает парашютиста, летящего в полной темноте, о близости земли.

Скорость снизилась. Зажглась красная лампочка над люком. Виктор встал и зацепил за трос вытяжной фал парашюта длиною в двадцать футов. До зоны выброски оставалось пять минут. Все как надо. «Вышибала» открыл трап. Внизу гудела черная ночь.

Вспыхнула зеленая лампочка. Пора!

Высота предельно низкая — четыреста футов. Лишь бы не подвел парашют!..

Виктор шагнул в зияющую и гудящую щель бомболюка, в черную вихревую бездну. Динамический удар — парашют раскрылся и повис на остром крае месяца…

Штурман не подвел, хотя выброска и была «слепой». Виктор приземлился близ леса в двух километрах от замка, в котором когда-то русский цесаревич Николай ухаживал за принцессой Аликс — будущей императрицей, закончившей, как известно, свой земной путь в подвале далекого Екатеринбурга.

Приземлившись он, согласно инструкции, несмотря на сильный ветер, быстро погасил парашют, который едва не повис на высоченной мачте высоковольтной линии, быстро, но без излишней суетливости, сбросил с себя подвесную систему парашюта, собрал камуфлированное шелковое полотнище; комбинезон, шлем, резиновые сапоги и все лишнее сунул в мешок. Затем, не теряя ни минуты, отыскал в лесу подходящую ложбинку, выкопал яму и сунул туда распухший мешок, аккуратно засыпал яму, забросал ее хворостом. Саперную лопатку бросил в пруд, в котором отражались всполохи близкой бомбежки, — как впоследствии он узнал, американцы бомбили танковый завод.

Как только взойдет солнце, сюда наверняка нагрянут гестаповцы, начнут шнырять всюду и обязательно отыщут его английскую экипировку. Но кто станет искать человека в форме поручика «Русской освободительной армии»!

Через два дня поручик РОА Виктор Крайнев явился в часть для прохождения дальнейшей службы.