От Арденн до Берлина

— Да-а-а! — протянул капитан Менке. — Кажется, вы и в самом деле комми. У нас на Юге, в Диксиленде, таких не жалуют. А я лично не признаю ни краутов со свастикой, ни комми. Что же нам с ним делать?! Вот навязался на нашу голову.

— Если он коммунист, — веско произнес лейтенант, — а похоже, что так оно и есть, то он наш союзник.

Капитан Менке широко зевнул.

— Какая техника у эсэсовцев? — нахмурившись, спросил Эрик.

— Танки «королевский тигр». Семьдесят тонн. Прибыли ночью с эшелонами рейхсбана. «Охотничьи пантеры». Новые самолеты…

— Да у Гитлера бензина совсем не осталось! — крикнул, выпуская к потолку кольца дыма, капитан Менке.

— На станциях я видел тысячи бочек с бензином.

После допроса капитан приказал денщику передать перебежчика в караульный взвод.

— И пусть не спускают с него глаз, он еще может нам пригодиться.

— Полагаю, его показания надо немедленно передать не только разведчикам дивизии, но и выше — в разведку корпуса и армии, — сказал Эрик.

— Может, самому генерал-лейтенанту Кортни Ходжесу?! — засмеялся капитан.

— Нет, его начальнику разведки полковнику Диксону. Может быть, этот парень и прав. Во всяком случае, мой долг напомнить вам, что в батарее боеприпасы на исходе — всего по шестьдесят снарядов на орудие — суточная норма, а для хорошего боя, как известно, требуется около четырехсот снарядов.

— До чего же ты легковерен! Чему вас только учили в Вест-Пойнте! Этот русский предатель просто запутался, набивает себе цену с перепугу, а ты и уши развесил. Может, самому Айку в Версаль прикажешь позвонить? Айк считает, что песенка Гитлера спета. Говорят, он поспорил с фельдмаршалом Монтгомери, что война кончится до рождества. Меня лично куда больше беспокоит судьба Гленна Миллера. По радио передавали, что самолет, которым дирижер вылетел из Англии во Францию, чтобы повеселить своей волшебной музыкой американскую экспедиционную армию, пропал без вести.

Эрик обожал Гленна Миллера, весь его роман с Пег прошел под музыку «Серенады Солнечной долины», но сейчас не Миллер занимал его думы.

— Кстати, знаешь, что делает сейчас Айк? — спросил капитан.

— Он мне не докладывает.

— Гуляет на свадьбе своего ординарца Микки, который женился на красотке из женского вспомогательного корпуса. Обмывает пятую генеральскую звезду! Ему не до вашего перебежчика! Мало нам сдалось этих «фрайвиллиге».

— Все же надо предупредить часовых, — настаивал на своем Эрик.

— Спорю на бутылку виски, что мы проспим с тобой сном праведника до завтрака. А покончив к рождеству с краутами, встретим Новый год на пути в Японию. Как поется в модной песенке, «До свиданья, мама, еду в Иокогаму!».

Они ударили по рукам.

Но все-таки Эрик на свой страх и риск связался со штабом дивизии.

— Спасибо за бдительность, — с иронией и гарвардским прононсом ответил на его предупреждение разведчик майор Уиллоуби из Джи-2, — только из перехваченных нами немецких сверхсекретных документов нам доподлинно известно, что германская ставка объявила, что никакое контрнаступление сейчас невозможно и что все наличные стратегические резервы должны быть брошены на защиту фатерланда. Нам также совершенно точно известно, что фельдмаршалы Рундштедт и Модель исключают в настоящее время всякую возможность контрнаступления. А старина Зепп Дитрих тоже, как и фюрер, был ефрейтором в прошлую войну. Какой из этого мясника вояка! Только и умеет, что хлопать пивной кружкой по столу и петь гимн штурмовиков «Хорст Вессель».

— Но этот русский перебежчик рассказывает все в таких подробностях. Уверяет, например, что немцы разработали метод переброски танков по стальному настилу над «зубами дракона» на линии Зигфрида!.. Разрешите доставить его вам. Должны же вы его выслушать хотя бы!

— Хорошо, можете доставить к нам его сразу после завтрака… А о Гленне Миллере вы слышали? Вот потеря!.. Даже подумать страшно… Король джаза! Одна «Серенада» что стоит!..

— Но этот человек пришел с той стороны, рисковал жизнью…

— Кстати, мы вообще не очень-то верим людям с той стороны. Слишком часто за ними стоит нацистская контрразведка. Мало бельгийцы и особенно голландцы нам голову морочили!..

Разговор по телефону шел «клэром» — открытым текстом, и Худ не подозревал, что каждое слово было аккуратно записано немцами на магнитофонную ленту…

Эрик Худ отвел перебежчика в один из домиков деревни, где располагалось караульное помещение, и приказал накормить его рационом «Си».

Голодный перебежчик открыл короб из крепкого коричневого картона и обнаружил в нем консервную банку с колбасным фаршем, кекс с черносливом, лимонадный порошок, кофе с сахаром…

— Елки-моталки! — восхитился он, вскрывая банку консервным ножом, оказавшимся в коробке. У этих джи-ай не война, а обжираловка! Нет, ни в вермахте, ни у Власова так не кормили! А уж что говорить о голодных днях партизанской блокады!