От Аустерлица до Парижа. Дорогами поражений и побед

Мы не понимали, почему Кутузов и его генералы ограничивались тем, что следовали за нами в хвосте, со слабым авангардом, вместо того чтобы обрушиться на наши фланги, охватить их и отрезать нам отступление, дойдя до головы наших колонн. Но такой маневр, который завершил бы наш разгром, стал для них невозможным, так как большинство их солдат погибало так же, как и наши люди, на дорогах и на бивуаках. Сила мороза была так велика, что можно было видеть нечто вроде дыма, выходившего из ушей и глаз. Этот пар, сгущаясь в соприкосновении с воздухом, звучно падал нам на грудь, подобно шуму брошенных в нее горстей проса...»

С. 108 «(То же отступление после Березины)... (Поляки)... во время переходов и на привалах воровали все, что им попадалось на глаза. Однако, так как к этим людям отношение было недоверчивое и так как одиночные акты воровства стали затруднительными, поляки решили работать на широкую ногу. Для этого они организовывались в шайки, снимали свои каски и надевали крестьянские шапки. Выскальзывая из лагерей, как только наступала ночь, эти люди собирались в назначенном пункте и потом возвращались в наши лагеря с военным кличем казаков «Ура! Ура!». Этим они вносили ужас в состояние умов ослабевших людей, из которых многие бежали, бросая свои вещи, повозки, продукты. Тогда так называемые «казаки», награбив всего, удалялись и возвращались до наступления утра во французскую колонну. Там они становились снова поляками, но для того, чтобы опять стать «казаками» в следующую же ночь».

С. 109. «(То же отступление)... Как только мы очутились вне Вильно, подлые евреи набросились на французов. До этого они сами приняли французов в свои дома, чтобы вытянуть из наших солдат последние, остававшиеся у них деньги. Евреи раздели и выбросили их на улицу через окна совершенно голыми!.. Несколько офицеров русского авангарда, который входил в этот момент в город, были настолько возмущены подобной жестокостью, что приказали пристрелить многих таких евреев».

И.И. Сагацкий

Еще об одной книге эпохи Отечественной войны

В октябре 1813 года одновременно в Лондоне, Эдинбурге и Дублине некий Джон Филиппарт выпустил в свет свой самый объемистый, двухтомный труд, озаглавленный: «Campaign from the commencement of the War in 1812 to the Armistice Signed and ratified June 4th 1813». Эти редкие два тома украшены гравированными портретами императора Александра I и Наполеона, пополнены всеми бюллетенями Наполеона за это время и двумя подробными расцвеченными картами, с нанесенными на них маршрутами обеих армий от Немана до Москвы и обратно.

По прочтении этого труда мысли читателя сосредоточиваются главным образом на контрасте между материалом, доставляемым в Лондон состоящей при российской армии военной английской миссией, и тем, как этот материал был обработан и преподнесен публике автором этой военной хроники.

Джон Филиппарт родился в 1784 году; по окончании Военной академии он поступил в канцелярию военного министерства и одновременно занялся компилятивной военно-литературной деятельностью, выказав большую трудоспособность, издавая журнал «Военная панорама». О созданном им себе положении как в обществе, так и в министерстве свидетельствует то, что он 43 года состоял бессменным канцлером ордена Св. Иоанна Иерусалимского; он умер в 1874 году. Описываемый труд он посвятил герцогу Адольфу-Фридриху Кембриджскому, возведенному в чин генерал-фельдмаршала именно в 1813 году; в посвящении автор дважды настаивает на том, что эти «огромной важности события» описаны в «достоверных и беспристрастных деталях, при свойственном автору независимом суждении». В предисловии же Филиппарт говорит, что он считает себя счастливым, ибо основывал свой труд «на источниках, доступных лишь очень немногим», и добавляет, что задача его была очень затруднена кратким периодом времени; действительно, закончил описания июнем 1813 года, а книга была выпущена через 4 месяца — в октябре того же года.

«Источники, доступные лишь очень немногим», состояли преимущественно из донесений английской военной миссии при российской армии или, что почти то же самое, при императоре Александре Павловиче. Уже с 1806 года миссия возглавлялась сэром Робертом-Томасом Вильсоном (1774—1843); за какой-то «подвиг» в сражении при Прейсиш-Эйлау под командою Беннигсе-на царь пожаловал ему орден Св. Георгия! Уже в следующем году, достав в Петербурге из-под полы ультиматум — объявление Россией войны Швеции (неизменной союзницы Англии), — Вильсон вызвал восторг в Лондоне, ибо сумел перегнать русского курьера; Вильсон был матерым агентом, научившимся своему делу и в Бельгии, и в Египте, и в Ирландии, Испании и Пруссии. В его английской биографии читаем многопоучительные слова: «...он имел значительное влияние на царя и высказывал здравое и честное суждение о русских генералах» (!!), о чем он впоследствии подробно писал в напечатанных после его смерти воспоминаниях.