От Аустерлица до Парижа. Дорогами поражений и побед

О нескрываемой благосклонности к иностранцам со стороны Александра Павловича сообщают все современники и историки; но царя и Вильсона особенно объединяла острая неприязнь к Кутузову; вспомним хотя бы этот случай: 24 декабря 1812 г., в Вильно, выражая Вильсону благодарность за все его «письма», царь прибавил: «Вы всегда говорили мне правду, которую я не мог бы узнать другим путем» (!!)... и продолжали в разговоре поносить Кутузова... Фельдмаршал все это давно знал, но он не позволил себе выслать из пределов армии Вильсона (как Константина Павловича и Беннигсена), ибо также хорошо знал об английских «субсидиях» и доставляемом оружии. Штаб Кутузова делился на стоящих «за него» и бывших «против»; эти последние, разводившие непрестанные дрязги и славшие в Петербург доносы, дошли до того, что послали в Петербург с каким-то требованием английского агента Вильсона!.. И царь Вильсону поверил... а Вильсон слал свои донесения в Лондон.

А в труде Филиппарта нет ни намека на все эти сплетни, наветы и доносы, ни на «влияние», ни на односторонние, эгоистические «суждения о генералах». Наоборот, Филиппарт неизменно и неоднократно отзывается о Кутузове самым правдивым, благоприятным образом, так же как и о всем русском народе. Например: «После Бородинского сражения у Кутузова осталось вдвое меньше людей, чем у Бонапарта; к 9 октября он имел уже 200 000, включая крестьян, стремившихся к нему и выполнявших ответственную задачу — расстраивая ряды убегавших врагов. Этот старый, высокоценимый генерал пользовался доверием всей армии и всего народа: его жизнь заключалась в ответственных услугах отечеству, его имя во всей империи отожествлялось с "победой"»; и тут — подстрочная выноска, напечатанная мелким шрифтом: «Хотя он был главнокомандующим во время Аустерлицкого поражения и его военная репутация несправедливо пострадала в глазах Европы, сущая правда заключается в том, что последствия этого фатального события незаслуженно взвалены на него; весь план и его выполнение были несправедливо приписаны ему... авторитетом, с коим Кутузов не мог спорить...» Честь аустерлицкого поражения делят между собою Александр I и австрийский генерал.

Филиппарт приводит мнение о русском солдате другого члена английской военной миссии — полковника Диллона: «Всецелое, слепое повиновение — отличительная черта русского солдата. Все чувства, страсти постепенно меняющейся его натуры сводятся в конце концов к неуклонному исполнению его прямых обязанностей; русский солдат медленно подчиняется требованиям дисциплины, но, раз их усвоив, он превращается в какое-то бездушное существо, непревзойденное ни одним примитивным творением; в отношении стойкости русская армия стоит выше любой другой»... (и тут я оставляю заключения «чувствительного» англичанина без комментариев. — В Р.). Упоминается еще один член той же миссии, состоявший при армии адмирала Чичагова, — капитан 1-го гвардейского пехотного полка, молодой лорд гр. Гаприконель, умерший в Вильно 20 декабря 1812 года от простуды, полученной во время преследования французов; по приказанию Кутузова он был похоронен со всеми воинскими почестями и ему был поставлен памятник. Среди 43 генералов армии Наполеона, взятых в плен до 26 декабря 1812 года, перечислены 9 поляков.

Но когда Филиппарт касается прошлого России, он проявляет невежество; так, повторяя за Вильсоном некоторые случаи из сражения под Прейсиш-Эйлау, упоминается принимавший в этом бою участие... кн. Потемкин. Из «Мемуаров» того же Потемкина Филиппарт таким образом описывает страничку из истории казаков: «Это он (Потемкин) подчинил России "питомник" солдат (казаков), бывших до него лишь в номинальном подданстве и от коих было мало пользы. До него казаки составляли добровольческую милицию, управляемую республиканскими законами; до Потемкина никто не решался эти законы нарушить, но он их уничтожил. Он создал казачьи полки и подчинил их тем же законам набора, как и прочие войска. Потемкин уважал казаков и был ими любим, так же как и Суворов». Затем следует «наставление»: «Но все же только что организованные казаки — не то, чем они быть должны. Если русское правительство будет оказывать внимание казакам, оно превратит этих умных, неутомимых, воинственных людей в свое главное орудие успехов на страх врагам»...

Казаки у статуи Аполлона в Лувре. Художник Г.-Э. Опиц

Опять и опять возвращаясь к Кутузову, читаем: «Бородинское сражение — это победа русских и поворотный пункт в необдуманном вторжении Наполеона (на пути в Индию! — В.Р.) в необъятные просторы России, погрузившие его и армию в гущу озлобленного народа, имея противником твердого, расчетливого, умудренного долгой жизнью, боевым и дипломатическим опытом Кутузова, поддерживаемого ограниченным числом умных сотрудников и терзаемого недальновидными интриганами, во главе с побежденным под Аустерлицем Александром I и его семьей...»