От Белоруссии до Карабаха. Трамп, Навальный, коронавирус и другие…

Замечательный семьянин, трагически потерявший обеих жен и маленького сына, он любил оставшихся – Омри и Гилада – со всей страстью и нежностью, на которую только способен еврейский отец. Именно это чувство оказалось его слабым местом. Ахиллесовой пятой, которую использовали левые – юридический истеблишмент и пресса, шантажируя его в последние годы жизни угрозой открыть против его детей уголовное преследование. И, надо сказать, своей цели они добились. Хотя вряд ли кто-то из них может открыто признать, чего и как они добивались, – порвут на запчасти.

Сегодня невозможно сказать, в какой мере за катастрофическим по своим последствиям решением Шарона вывести в августе 2005 года войска и выселить израильских поселенцев из сектора Газа стояла эта полумафиозная комбинация, а в какой оно было спровоцировано уговорами его партнеров по партии Кадима: Бен-Элиэзера – «Фуада» и Шимона Переса. Можно лишь быть уверенным, что, если бы он остался жив, ХАМАС не контролировал бы Газу. «Бульдозер», как его звали и друзья, и враги, легко и быстро исправлял собственные ошибки, а Газу он брал в своей жизни столько раз, что был уверен: если одностороннее размежевание пойдет не так, он попросту вернет все на круги своя.

Он наверняка вернул бы туда израильские войска без особых колебаний. С политическими оппонентами и союзниками он не церемонился, с врагами – тем более. А на «международное сообщество» вообще не обращал внимания. Если бы не впал в кому. Если бы не назначил незадолго до этого вице-президентом ни на что не годного Эхуда Ольмерта, а начальником Генштаба – не подходящего для этой должности Дана Халуца, – чтобы люди, занимающие эти посты, не мешали командовать ему самому. Если бы неформальным лидером Кадимы после его ухода из жизни не остался его старый соперник, левый до предела Шимон Перес…

Но история не знает сослагательного наклонения. Последнюю свою ошибку Арик Шарон исправить не успел. А те, кто оказался «на хозяйстве» в Израиле после него, побоялись это сделать, даже когда имели для этого все шансы. Чем генерал, предпочитающий наступление, и отличается от того, кому милее оборона. Политик от политикана. А Ариэль Шарон – от Эхуда Барака или Биньямина Нетаньяху. Когда в старый Новый год 2013-го его похоронили, его оплакивали и друзья, и враги. Враги – потому, что он был истинным человеком Ближнего Востока. Жестоким и сильным. Благородным и беспощадным. Верным слову – всегда. До конца защищавшим своих людей от кого угодно и в любых обстоятельствах. Державшимся на равных с королями и президентами.

Его высоко ценили и египетский президент Хосни Мубарак, и иорданский король Хусейн, которые с ним воевали и часто встречались после войн. С ним поддерживали формальные и неформальные отношения десятки государственных лидеров первого ряда. Включая Путина, говоря с которым он поправлял переводчика, поскольку русский хорошо помнил с детства. Великий был человек. Но у смерти свои резоны. Б-г забирает всех. Мудрецов и героев, тех, с кого берут пример, и тех, на ком пробы ставить некуда. Там, за чертой, они все равны. Просто одних не хватает, а смерть других не вызывает никакой реакции или вызывает облегчение. В коронавирусную эпоху, которая опять приблизила смерть вплотную, жизнь стоит ценить. Она этого заслуживает, и попусту ее прожить – чертовски обидно. Ну а дальше каждый решает сам за себя. Все там в конечном счете будем…

* * *

18 декабря, пятница – Саввин день, День объединения исламских учебных учреждений иуниверситетов в Иране, День рождения гуру Гхасидаса в Чхаттисгархе в Индии

Представитель Трампа, Маршалл Биллингсли, ответил на слова российского президента о готовности заключить с Америкой договор по контролю над стратегическими вооружениями, сообщив, что американцы пять раз предлагали встречу по этому поводу, из них один раз письменно, но российский МИД не пошел им навстречу. И был совершенно прав. Только забыл сказать, что они предлагали и почему их послали. Твердо, хотя и в мягкой форме. Экий молодец!

Трамп, как он делал всегда и со всеми, в соответствии со своей бизнес-логикой, предложил абсолютно неприемлемые условия для заключения или продления российско-американского договора. И каждый раз предлагал их же, очевидно полагая, что, если делать это достаточно часто, Россия согласится. Очень типично для американцев. Если вы говорите с туземцами по-английски и вас не понимают, говорите громче. Проходили уже. И лет тридцать, как каждый раз такое с ними проходим. Несколько надоело.