От братьев Люмьер до голливудских блокбастеров

Авторский гений неповторим. У режиссера может выйти один высококлассный фильм и дюжина провальных, но в истории они все равно будут равновелико соседствовать друг с другом на полочке с именем их создателя. Сделать культовое кино – дело случая, а не закона. Сколько ты книжек ни пиши под самонадеянным названием «Как создать хороший фильм», а природу красоты не изучишь ни в каких научных лабораториях. «Покажи цветок, живущий по скрижалям Моисея, – лишь тогда отрину ласки, стану слеп к земной красе», – писал немецкий поэт Август фон Платен.

Впрочем, нужно же как-то зарабатывать в кинобизнесе. Деловые люди не играют в лотереи, все должно быть предсказуемо. Студийные голливудские боссы – это расчетливые заказчики, мечтающие найти такого художника, который смог бы виртуозно расписать потолки Ватикана, не забыв при этом изобразить за спиной Моисея своего покровителя. Их могут упрекать в служении Золотому тельцу, говоря, как в фильме братьев Коэн «Да здравствует Цезарь!» (2016), что «студия – это всего лишь орудие в руках капитализма». Однако они денно и нощно, подобно герою Джоша Бролина, сидят на работе, решительно позабыв о личной жизни. Кино для них тоже наваждение, как и для режиссеров, только с другого ракурса. И это наваждение порой приводит к неизлечимым неврозам, бессоннице, алкоголизму и нежелательным свиданиям с врачами. «Почему у меня есть все, о чем лишь можно мечтать, и почему я так глубоко несчастен?» – сказал знаменитый американский кинопродюсер Луис Майер.

Это не очередная опера из серии «богатые тоже плачут» – здесь страдают не надменные денежные мешки, а незаменимые для кинопроизводства люди. «А ты точно продюсер?» – спрашивается с надеждой, а не с целью кого-либо унизить. Луис Майер, между прочим, вошел в историю не только как один из основателей студии Metro-Goldwyn-Mayer, логотипом которой является ревущий лев с написанным на кинопленке девизом «Ars Gratia Artis» (лат. «искусство ради искусства»), но и тем, кто стал инициатором создания «Оскара». Так что сделал для истории он достаточно, пусть и делал не согласно вышеназванному парнасскому девизу. А ради денег, ради того, чтобы время от времени дежурно посещать светские мероприятия с обилием шампанского, сигар и длинноногих красавиц, ради большого кабинета с ковром персикового цвета, наконец. А слава плодит и циничных шутников: так, аббревиатуру MGM расшифровывали как Mayer’s – Ganz-Mishpochen (на идише – «Большое семейство Майера»).

Во многом благодаря продюсерам в кино появились те или иные формулы. Никто не знает, как создать лучший фильм на свете, но продюсеры знают, как его хорошо продать. Когда MGM находилась на грани банкротства, было принято решение – рискованное в финансовом отношении, ибо для воплощения идеи требовались немалые деньги, – снять экранизацию романа-бестселлера Лью Уоллеса «Бен-Гур» (1959). 15 миллионов долларов за историю мести сосланного на галеры иудея Бен-Гура времен римских законов, нравов и бескомпромиссных спортивных состязаний. Мало того, что нужно было построить ипподром для гонки колесниц, которого, кстати, в Иерусалиме не было, так еще и очень деликатно подойти к религиозной теме, ведь действие ленты разворачивается во времена казни Христа. Продюсерские головные боли наглядно показаны опять-таки братьями Коэн в фильме «Да здравствует Цезарь!»:

– С точки зрения религии, насколько правдоподобно изображен Христос? – спрашивает герой Джоша Бролина, сидя на встрече с представителями разных конфессий.

– Природа Христа не так проста, как вы планируете изобразить. История не сводится к тому, что Христос есть Бог, а Бог есть Христос, – звучит первое мнение.

– Совершенно верно. Назаретянин не был Богом, – завязывается дискуссия.

– Но не был он и не-Богом.

– Он был человеком.

– Полубогом.

Впрочем, отдача от «Бен-Гура» была превосходной: 70 миллионов долларов кассовых сборов и одиннадцать номинаций на «Оскар», – рекордных до «Титаника» (1997).

Легко рассуждать о причинах успеха уже после случившегося. С другой стороны, покуда формула была получена и положительно использовалась в дальнейшем, можно с известной долей осторожности констатировать: первоосновой должен быть известный сюжет. Иначе говоря, экранизация литературного произведения много эффективнее вымученного беспокойными ночами собственного, ничего не гарантирующего сценария.