ОТ/ЧЁТ

И, уже впадая в сон, я вдруг осознал, к чему меня Шлецер с утра донимал. Видел я ту поэму раньше. Три года назад. Я тогда историографическую статью писал для какого-то сборника. И в «Историчке», точнее, в отделе редкой книги, заказал «Изображение Российской истории» Шлецера. Выдали мне ее в конволюте, то есть переплетенную под одну обложку с несколькими брошюрами. Там-то и была поэма. Точно.

ПОНЕДЕЛЬНИК. УТРО И ДЕНЬ

Шесть утра. Привет, вам одно новое сообщение. Судя по времени передачи (22 минуты), что-то очень важное. В 6:22 ворона улетела. К сожалению, ни одно из моих устройств не поддерживает этот формат, а программу перевода я загрузить не сумел. Так что это сообщение осталось нераспознанным. Как и предыдущие шестьсот сорок одно за последние семь лет.

Зато, проявив завидную силу воли, я заснул опять и проснулся в половине десятого с головной болью и отвращением ко всякой деятельности, кроме пассивного, но тотального неприятия мира. Тем не менее: кофе, анальгин, душ, кофе. Кофе. Голова прошла, отвращение усилилось. Но есть такое слово «надо». Или два слова? На до. Положить на до. Хорошо бы положить. Или над о и под о. А можно еще внутри о. Где я, видимо, сейчас и нахожусь.

Так, хватит. Диссертацию на стол. На нее лэптоп, чтобы не возникло желание открыть и прочитать. На лэптоп чашку кофе. Стоп, никакого кофе. Крышку открываем, директория «Отзывы», новый файл «Storina». Один час четыре минуты мучений, и посылаем файл на печать.

ОТЗЫВ НА ДИССЕРТАЦИЮ Л.В. СТОРИНОЙ «МОСКОВСКОЕ МАСОНСТВО И ДВОРЯНСКОЕ ОБЩЕСТВО КОНЦА XVIII–I ЧЕТВЕРТИ XIX ВВ».

Диссертация Л.В. Сториной представляет собой конкретно-историческое исследование, проведенное в рамках значительно более обширной темы, начало разработки которой относятся к середине XIX в. Но только в последние 10–15 лет она приобрела черты самостоятельного направления научной мысли междисциплинарного характера, поскольку для ее изучения требуется использование специфических навыков гуманитарного знания с привлечением достижений культурологии, исторической антропологии и политологии.

Именно в стремлении к синтезу различных форм и методов исследовательской деятельности и состоит главным образом новизна данной работы, поскольку после выхода ряда крупных монографий и энциклопедических изданий 90-х гг. XX и самого начала XXI в., как посвященных российскому масонству в целом, так и относящихся к заявленному в диссертации периоду, во «внешней» истории российского масонства, описывающей структуру, состав, формы деятельности и взаимоотношения с властными структурами государства, больших «белых пятен» почти не осталось.

В данной же диссертации в качестве предмета исследования выбран «комплекс культурно-исторических связей» масонов и российского дворянства (с. 4), что позволяет поставить и решить «на примере масонских организаций Москвы» ряд новых задач, таких как «степень зависимости российского масонства от комплекса богословских и политических идей», сложившегося в Западной Европе в XVII–XVIII вв.; «влияние православия на масонскую доктрину»; «формы проникновения российских национальных и дворянских культурных традиций» в, казалось бы, наглухо закрытые для влияний извне организации (с. 16); а с другой стороны, выявить формы и способы «культурного воздействия масонских обществ на дворянскую культуру» не в открытом для европейской культуры Петербурге, а в наследнице и хранительнице традиций русской национальной культуры — Москве. Последовательное решение этих задач ведет исследователя к достижению заявленной цели «выявления всего комплекса культурно-исторических форм трансформации идей и методов западноевропейского масонства в России конца XVIII–I четверти XIX в.» (с. 15).

Выводы по разделу историографии полны и дают ясное представление о состоянии в изучении данной проблематики (с. 21). Цель исследования и его задачи вытекают из анализа работ предшественников и находят свое воплощение в тексте диссертации. Точно, хотя и с некоторой неполнотой, указана методология научного исследования. Автор дает подробную характеристику источников, на базе которых проведено исследование, выделяя их группы и указывая на особенности и специфику каждой из них (с. 25–31). Логична и хорошо продумана структура диссертации, которая состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных работ и приложения, содержащего сведения об организационной структуре и составе масонских лож Москвы рассматриваемого периода.

Если же говорить о содержательной стороне исследования, то хотелось бы остановиться на нескольких принципиальных для автора теоретических положениях, заявленных во введении и раскрытых в основной части, главным образом во второй главе.