От чистого истока я начинаю путь (СИ)

Драконы видят намного лучше человека, но я, наверное, ослепла, раз не заметила, что латала лишь пустую оболочку — душа Стива ушла, и я не успела ее задержать, наступая на тень от тела. Его не вернешь, как Пьетро, ведь такие чистые души возрождаются сразу, и сейчас в одном из миллионов Миров закричал младенец, чьи глаза похожи на безмятежное небо. Я опоздала и упустила свой шанс… Слишком поздно для «долго и счастливо». Драконы не умеют нежно обнимать, только ломать кости, отрывать конечности и наводить криком ужас, потому я сейчас и не дракон. На мне ни клочка одежды. Пусть — меня укроет горе и скорбь.

Мое солнце закатилось. Тепло ушло. Песни умолкли. Цветные ветра развеялись. Осталась только холодная пустыня с жесткими хлесткими ураганами, разрывающими умирающее сердце. Не будет больше танцев среди вереска под шорох старых пластинок. Не появится новых лемурок или бабочек — Душа Мира забрала свое дитя, рядом с которым монстр становится человеком. Все, что мне остается — опустошенной оболочкой сидеть на земле, и осторожно прижимать к себе любимого, чья душа еще недавно горела как весенний костер, а дух был крепок и прозрачен, словно горный хрусталь. Беззвучно текут слезы, как последняя влага мертвых земель. Боги, превратите меня в камень! Обсидиановые острия растут из земли, хаотично пуская длинные острые отростки, распарывая серый асфальт вокруг нас и испепеляя траву на обочине. Один солдат из оцепления как-то подобрался к нам, тыкал в лицо стволом, что-то кричал, а потом решил схватить за плечо и тут же упал, высохнув, как тысячелетняя мумия. Пусть — где нет жизни, там царствует смерть.

И те, кто к ней причастен, примут ее из моих рук!

Корни деревьев вдоль дороги, которые я напоила тремя каплями своей крови и просила делать подножки солдатам, вытащили из опрокинутого хаммера трех людей и распяли их на асфальте. Двое мертвы, а один еще жив и дергается в древесных путах. Я осторожно опустила Стивена и поцеловала в губы, которые мне больше не ответят, а потом подошла к смертнику, окутанная черной сверкающей дымкой. Где-то высоко гремят взрывы и вдалеке падают тяжелые куски металла, но мне все равно. Мое сердце — камень.

— Кто? — в ответ лишь молчание, поэтому я мысленно попросила корни сжать кольца. Визги прозвучали, как музыка. — Повторяю. Кто отдал приказ.

— Росс…

Белобрысый солдат кивнул в сторону дома, где до сих пор стоит на заколдованной от врагов земле полковник. Но ведь не лжет, просто виновен другой, однофамилец с черствым сердцем — я увидела это в его воспоминаниях. Как и вскользь оброненную перед прихвостнями фразу, что «мисс Аста может подавиться, если возьмет слишком большой сырой стейк». Не указание, а намек отравителям. Как и приказ напасть на Баки и накачать его транквилизаторами, чтобы он не смог уйти Темным Путем или позвать меня, а Мстителей и Фьюри с Хилл арестовать. Как и последнее его пожелание, чтобы сбежавший Стивен умер так, чтобы я это увидела, а потом пустить на наш дом ракету.

— Спасибо.

Спокойно поблагодарила и смотрела, как острые грани начинаю медленно резать плоть убийцы, захрипевшего от адской боли. Я погрузила руку в вытекшую кровь и провела алыми пальцами от края лба до голых ключиц. Эта война до смерти наших врагов. Осколки оставили от человека только мокрое пятно, когда на закаменевшие обнаженные плечи опустился длинный черный камзол с короткими рукавами и мифриловыми наплечниками.

— Аста, Глорф связался со мной… «Матершинница» с орбиты сбила бомбардировщик, а лирим уже забрали Стивена Гранта Роджерса. Он будет спать в своей земле, и над ним будут шуметь деревья… — в голосе Карла тоже скорбь, но когда я поворачиваюсь с алыми линиями на лице, то он вздыбливает шерсть и оскаливает клыки. — Значит, сначала месть. Какой будет приказ, Хаат?

Шансам договориться с Землей о мире пришел конец. Все солдаты из оцепления с Эвереттом Россом разоружены, взяты в заложники и под конвоем уведены в Мир Двух Солнц. Карл отдал мне мою старую броню и ушел за подмогой. А я рассекаю крыльями воздух и лечу за золотой нитью, которая укажет мне путь к твари, приказавшей убить Стивена — Росс решил, что непокорный Капитан Америка его родине больше не нужен.