Читаем От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России полностью

Мы, крестьянки села Зубарева и окрестных деревень, заявляем нашу глубокую благодарность тем членам Государственной Думы, которые самоотверженно отстаивают равноправие женщин. Помоги вам Боже честно справиться с этой трудной задачей. Членам же Государственной Думы, которые не желают признать женщин свободными, равноправными гражданками и наделить их землей, выражаем свое недовольство и заявляем, что мы желаем принимать участие в будущих выборах в Государственную Думу, а также во всех житейских делах, где обсуждаются наши мирские нужды. <…> Если у мужчин было мало земли, то у женщин и совсем ее не было <…> наши мужья не все честно исполняют свой долг. Сочтите, сколько денег выручает винная монополия, а ведь все эти деньги взяты у семьи; сочтите, сколько босяков шляется в городах, а ведь почти у каждого из них есть жена и дети. Вот и подумайте, можете ли вы лишать прав честных тружениц1131.

Депутат от Воронежской губернии Ф. А. Кругликов, неосмотрительно заявивший на заседании Думы, что крестьянкам избирательные права ни к чему, что им нужно «смотреть за детьми и за печкой», получил в ответ письмо от крестьянок:

Мы узнали <…> что воронежский выборный Кругликов заявил в Думе, что <…> крестьянские женщины не желают никаких прав. В Думе нет выборной женщины, которая могла бы за всех баб говорить, а почем он знает? Он неправильно говорит, что крестьянка не желает прав, – спрашивался он у нас? Мы, бабы из Воронежской губернии <…> понимаем хорошо, что права и земля нам нужны так же, как и мужикам <…> а если на женскую душу будет дана земля, то сколько убавится бабьих слез и попреков бабе <…> Много баб не знают ни о Думе, ни о каких правах, ни о том, что с правами лучше будет бабья доля. <…> Надо, чтобы всем бабам рассказали про права. Мы тужим, что в Думе нет выборных женщин <…> Нас не много баб собралось написать это письмо, но мы уповаем, что не в силе Бог, а в правде1132.

В другом письме крестьянки трех деревень Тверской губернии заявляли о своем несогласии с принятым избирательным законом, поскольку

закон этот неправильный, и от него идет рознь между бабами и мужиками, и даже вражда. И нам, бабам, то горько: вместе мы горе мыкали, а как дошло до того, чтобы всем по закону жить, тогда мы не нужны <…> А мы все обсудим не хуже мужиков. Дела наши общие, пускай и нас, баб, спросят, как их решать. Мужики, небось, не одним своим умом живут, а и бабьим. Господа члены Государственной Думы от Тверской губернии, <…> явите божескую милость – заявите Думе, что надо все дела решать по-божески и всех равно допускать в Государственную Думу – и богатых, и бедных, и мужчин, и женщин, а то не будет правды на земле и в семье не будет ладу1133.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное