От Данте к Альберти

Быть честным и вести себя степенно,

Предвидеть все он должен непременно.

Все исполнять, что обещал, пусть тщится,

Изящным и красивым быть стремится.

Как требует торговля мировая,

Дешевле покупать, дороже продавая.

Любезным быть, не гневаться напрасно,

Ходить во храм, на бедных не скупиться.

Что дорожает, продавать немедля,

Игры и роста всюду сторониться,

Совсем их избегая, сколько можно.

Счета писать так, чтоб не ошибиться^{23}.

Основные рыцарские добродетели: храбрость, мужество и стремление к подвигам, служение прекрасной даме — совсем не упоминаются, изящество и красота — отступают на второй план. Одной из главных добродетелей становится умение наживаться, «дешевле покупать, дороже продавая». Джованни Морелли приступает к воспоминаниям с целью «воздать почесть и похвалу доблестной, доброй и святой жизни как нас самих, так и потомков, которых господь дарует нам»^{24}. Им движет также стремление показать «подлинно древнее происхождение» рода, к которому он принадлежит. Однако Морелли гордится своим родом не потому, что он знатен: его предки, поселившиеся во Флоренции примерно за 300 лет до его рождения, были людьми, не имевшими состояния. Некий Каландро занимался окраской сукон; его потомки, постепенно включая в круг своих операций также ростовщичество, сукноделие, торговлю, все более богатели «с помощью бога и благодаря своему немалому уму»^{25}. С восторгом рассказывает Морелли об отце, многократно увеличившем имущество и достойном поэтому «высшей славы»: «…все его смелые, полезные, мудрые и добрые сделки… столь значительны и так искусно проведены, что мой ум не в состоянии уразуметь это», — заявляет он^{26}.

Гордость звучит и в рассказе Бонаккорсо Питти о том, как он благодаря своей сметке оказался «весьма счастлив… в самых что ни на есть рискованных товарах, т. е. в лошадях и вине»^{27}: купив в Париже 110 бочек бургундского вина и узнав вскоре, что в одну ночь вымерзли все виноградники Бургундии, он спешно отменил приказ управителю о продаже вина по обычной цене и продал его позднее сам, повысив цену и заработав на этом 400 золотых франков. В глазах многих современников заслуживал уважения и человек, который приобрел или сохранил состояние посредством хитроумных уловок. Писатель и политический деятель XIV в. Франко Саккетти повествует, как «весьма предприимчивому купцу» удалось избежать обложения имущества налогом благодаря тому, что он распустил слух о своем разорении. «Я считаю его достойным вечной памяти, — заключает Саккетти, — как дельца, проницательного во всех отношениях»^{28}. Это перекликается с откровенными рассуждениями Морелли о том, каким образом эффективнее уменьшить налоговое бремя: «Никогда не хвастайся большими доходами, большим богатством. Делай обратное: если ты нажил тысячу флоринов, говори, что [нажил] пятьсот… Не обнаруживай [их] своими расходами: если ты владеешь десятью тысячами флоринов, веди такой образ жизни, как если бы имел пятьсот, и показывай это своими словами, своей одеждой и одеждой своей семьи, образом жизни, слугами и лошадьми… Никогда не признавайся никому — ни родственнику, ни другу, ни компаньону». И далее: «Сетуй всегда на тяжесть налогов: говори, что ты не должен был бы платить и половины, что у тебя долги, большие расходы, обязательства, оставленные твоим отцом, что ты понес убыток в торговле»^{29}.

В то же время у многих пополанов типичное для средневекового бюргера представление о скромном, соответствующем его положению образе жизни вытесняется жаждой роскоши. С этой целью подчас заключаются выгодные браки. Алессандра Мачинги, вдова изгнанного в 1434 г. из Флоренции и потерявшего имущество Палла Строцци, в письме сыну с радостью сообщает об обручении своей дочери Катарины с богатым купцом, владельцем шелкодельческой мастерской Марко Паренти. Значительную часть письма составляет детальное описание подарков, сделанных Марко невесте; «так что когда она покинет дом, на ней будет наряд стоимостью более чем 400 флоринов». Само же отношение Катарины к предстоящему браку не интересует мать. «Я не знаю, довольна ли девушка», — замечает она мимоходом^{30}. Впрочем, целью брака могло быть также упрочение положения в обществе и продвижение по социальной лестнице. Бонаккорсо Питти пишет, как он «приехал во Флоренцию и. решил здесь жениться.

Зная, что Гвидо ди мессер Томазо ди Нери даль Паладжо — самый видный и уважаемый человек во Флоренции, решил я получить невесту из его рук, какую он захочет дать, лишь бы она была его родственницей»^{31}.