От денежной кладовой до Министерства финансов

Хлебопашество — эта основа народной жизни — клонится, говорят, к упадку, по крайней мере, в Восточной Сибири, в западной же половине оно превышает, по-видимому, спрос, почему цены баснословно дешевы и едва окупают труд пахаря, сбыта же хлеба в Восточную Сибирь почти не существует, благодаря отсутствию удобных путей сообщения. Скотоводство ежегодно страдает от эпизоотий, и цены на мясо страшно колеблются, меры же против эпидемий мы не знаем и не принимаем. Луговодство ведется примитивным способом вследствие изобилия лугов, но у крестьян чуть не каждый год недостает сена для прокормления своего скота, вследствие чего крестьянский скот мелок и тощ. Огородничество не улучшается, и на рынке не видать новых пород овощей. Птицеводство в убогом положении. Рыбный промысел хотя и обилен в низовьях сибирских рек, но цены на рыбу относительно дороги, в местах же подгородных промысел этот не удовлетворяет потребностям жителей. Промысел птицы также ограничен, хотя дичи в Сибири весьма много. Свиней в Западной Сибири более, чем в Восточной, и она привозит их оттуда, но эта отрасль вообще плохо развита, отчего свинина дорога и продукты из нее в большом количестве привозят из России, хотя Сибирь в последние годы стала выделывать превосходные ветчину и колбасу.

Пчеловодство развивается в особенности в западной половине Сибири, и оттуда мед ввозится в восточную, удовлетворяя потребностям всей Сибири. Вообще промышленность Западной Сибири, находясь ближе к своей культурной соседке России, прогрессирует успешнее, чем в Восточной Сибири, которая во многом отстала от нее, во-первых, потому, что все способное пришлое население густо осаживалось в Западной Сибири, во-вторых, потому, что произведения своей культуры она может сбывать в соседние российские губернии, тогда как восточной половине Сибири сбывать их было некуда, и, в-третьих, потому, что золотопромышленность Западной Сибири, не имея такого развития, как в восточной половине, не имела такого подавляющего влияния на развитие промышленности.

Развитие путей сообщения в Сибири даст и нашей торговле большой толчок, выведя ее из положения застоя и рутины. Пути сообщения усилят колонизацию края, в которой Сибирь так нуждается. Другая наша забота — увеличение числа школ. Город Томск подает этому пример. В Енисейске, также благодаря содействию городского головы Кытманова, дело понемногу подвигается. Мне кажется, сочувствие общества к школе было бы гораздо больше, если б она в лице своих педагогов удовлетворяла желаниям общества, но, к сожалению, дело обучения детей в большинстве учебных заведений Сибири находится не всегда в умелых руках. Учреждение учительских семинарий в Сибири, несомненно, принесет громадную пользу народной школе. Делу же средних учебных заведений в будущем поможет только наш сибирский университет. Другие помощники просвещения своей родины, библиотеки и книжные магазины, перебиваются, какговорится, «из кулька в рогожку», товарищи их, театры, не имеют почти постоянных трупп, в которых к тому же мало талантов. Типографии, возникающие в Сибири в последние годы, печатают на своих станках рекламы да афиши. Печать наша — в узах и пеленках. Благотворительность в Сибири делает понемногу свое дело, но работы на этом пути предстоит еще много, много, чему иллюстрацией служит та масса нищих, малых и старых, которые наполняют наши улицы. Вся эта голь, в среде которой есть люди молодые и сильные, выделяет из себя субъектов небезопасных для городской жизни, жизнь которых в Сибири полна преступлениями в форме малых и больших краж, грабежей и редко убийств, которые по большой части остаются неоткрытыми, благодаря недостаткам нашей полиции, на которую возложено столько дел, что она не в состоянии серьезно отнестись ни к одному, отчего является масса недовольных и отношения между полицией и населением крайне ненормальны, население ее боится, но не любит. А между тем значение ее в Сибири громадно, потому что она имеет массу точек соприкосновения с народом, более, чем судебное илидругое какое место, на которые хотя и раздаются жалобы, но они не так многочисленны; сибиряк по природе не трус, но суда и вообще присутственных мест боится как огня, и если прибегает к ним, то именно, как утопающий, хватающийся за соломинку. Городское хозяйство крайне бедно и беспорядочно, не лучше хозяйство и наших сел и деревень, где царит полный произвол волостных писарей и заседателей и полная беззащитность мира. Вот в каком положении застает нас предстоящее празднование 300-летия Сибири, читатель, перед которым я мог нарисовать только слабую картину нашей жизни, насколько это только возможно в пределах дневника, предназначенного для частной статьи.