От Ельцина к...?: Хроника тайной борьбы. Книга 1

Сторонники Михайлова до конца рассчитывали, что Руцкого не зарегистрируют и их кандидату не придется выбывать из игры. В результате А. Михайлов только из-за давления со, стороны центрального руководства КПРФ снял свою кандидатуру в пользу А. Руцкого. Зюгановцы как в области, так и в центре рассматривали поддержку А. Руцкого как грубую ошибку, хотя другого выхода у них фактически не было — бывший вице-президент России был явным фаворитом выборов и, к тому же, коммунисты вряд ли смогли бы объяснить своим избирателям, почему они не оказали поддержки одному из сопредседателей НПСР.

Наконец, губернатор Калининградской области Л. Горбенко тоже вошел в конфликт с местной организацией КПРФ. В качестве «платы» за поддержку перед вторым туром Л. Горбенко назначил своим первым заместителем бывшего конкурента, лидера местных коммунистов Семенова. Однако тот лишь непродолжительное время занимал свою должность  — между «первым» и «вторым» лицами области возник конфликт, закончившийся отставкой Семенова. Однако Горбенко по своей политической биографии был намного дальше от коммунистов, чем Руцкой, поэтому к числу «ренегатов» его, как и Броневич, можно отнести лишь с большой долей условности.

Еще более значительные позиции, чем в администрациях регионов, коммунисты получили в органах законодательной власти субъектов Федерации. Пожалуй, только губернатору Саратовской области Д. Аяцкову  удалось сделать с виду невозможное  — на выборах, проходивших в 1997 году, коммунисты потерпели поражение. В некоторых регионах законодательные собрания возглавили местные функционеры КПРФ, ставшие тем самым членами Совета Федерации. В ряде крупных, городов сложилось существование реформаторски настроенных мэров и «красных» горсоветов, например, в Тамбове и Волгограде, которое приводит к возникновению конфликтных ситуаций.

Коммунисты в регионах, безусловно, играли заметную роль, а в ряде из них и доминирующую. Если их прорыв в законодательную власть регионов в 1994–1995 годах лишь в небольшой степени способствовал их инкорпорированию во власть, то губернаторские выборы 1996–1997 годов сделали этот процесс намного более активным.

Вотум недоверия правительству, инициированный думской фракцией КПРФ в октябре 1997 года, привлек внимание политологов в контексте особенностей оппозиционной борьбы после парламентских и президентских выборов.

Очевидно, изначально вотум недоверия рассматривался как тактический прием — независимо от того, имелось ли в виду действительно набрать за него 226 голосов. Мотивация таких действий, по мнению аналитиков, многообразна. Это и усиление давления на руководство радикального партийного актива, и стремление дать отпор «молодым реформаторам», попугать их перед бюджетным процессом. «Примирительное» выступление Г. Зюганова после отчета премьера в Думе 8 октября позволяло сделать наблюдателям вывод о том, что обострять ситуацию предполагалось лишь в ограниченных масштабах.

Однако впервые в его парламентской истории лидеру коммунистов пришлось столкнуться со столь сильным давлением со стороны радикалов. Во-первых, у них появился явный лидер  — В. Илюхин. Во-вторых, такой курс были склонны поддержать несколько десятков депутатов. В-третьих, аналогичное требование сформулировали и думские союзники Г.Зюганова: аграрии  — чтобы поднять планку корпоративного торга с правительством, Н. Рыжков  — ввиду резкого обострения отношений со вторым лидером «Народовластия» С. Бабуриным. В этих условиях и родилась более радикальная позиция коммунистов и их союзников — 146 подписей и требование дисциплинированного голосования за вотум под угрозой исключения из фракции.

Видимо, даже такая постановка вопроса не означала готовности фракции идти до конца  — скорее всего, имелось в виду «подвесить» правительство угрозой второго вотума на период бюджетного процесса, набрав заодно и пропагандистский дивиденд. Вариант роспуска Думы даже в этих условиях оставался для коммунистов нежелательным, хотя рост рейтинга Г. Зюганова после его «легкой радикализации», заведомая невыгодность для власти выборов зимой 1997–1998 года и падавший рейтинг А. Лебедя позволяли коммунистам рассматривать роспуск Думы как крайний, но не невозможный вариант.

Наблюдатели особо подчеркивали политический риск такого развития событий для лидерского авторитета Г. Зюганова  — ведь вотум недоверия означал бы крах политики «торга» с исполнительной властью, которая являлась «фирменным продуктом» Г. Зюганова, возглавлявшего как саму партию, так и ее фракцию в Думе.

Однако, по оценкам политологов, коммунисты не учли резкую реакцию президента и правительства на попытки КПРФ демонстрировать свой радикализм. Исполнительная власть закрыла для думской оппозиции вариант «подвешенного правительства», фактически предложив в обмен пакет уступок и согласительных процедур. Поэтому лидерам коммунистов пришлось давать задний ход, откладывая вопрос о вынесении вотума недоверия и занимаясь торгом с правительством.