От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Вряд ли большинство политиков, не говоря уже о широких слоях общественности, задаются вопросом о том, в каком состоянии находится мир или значительная его часть на рубеже тысячелетий. С удовлетворением отмечают окончание «холодной войны», но мало кто говорит о том, что она во все большей мере перерастает в «горячую». Когда была «холодная война» и мир был двухполюсным, населению планеты напрямую не угрожала мировая война, потому что существовала система сдержек. Сейчас же международная обстановка обрела новое опасное качество, которое характеризуется настолько высокой степенью и широкими масштабами военных конфликтов, когда нетрудно обосновать, что мы скатились к начальному периоду третьей мировой войны. В этих условиях человечество вряд ли проживет так же мирно следующие полвека, как это удалось сделать в первые пятьдесят лет после Второй мировой войны.

И опять Россия оказалась в эпицентре надвигающейся угрозы очередной мировой бойни в результате тех трагических перемен, которые произошли с советским государством.

Был ли выход из создавшегося положения? Бесспорно, был. Первый шаг к нему можно было сделать лишь через правильное осознание идеи смертельной опасности для государства, что должно было быть отражено в новой концепции национальной безопасности России.

Этот документ 7 мая 1998 года обнародовал на заседании Совета безопасности России Б. Ельцин. Несколько ранее он отметил, что разработка новой доктрины «шла с пробуксовкой», а качественное преобразование армии нередко откладывалось. Он заявлял также, что Россия намерена свести до минимума последствия расширения НАТО и станет укреплять сотрудничество со своими соседями, особенно с Китаем и Белоруссией.

Эти высказывания президента и, безусловно, сама доктрина вызвали пристальное внимание и различные оценки политологов. Независимые эксперты связывали появление новой концепции национальной безопасности России с попыткой Кремля показать, прежде всего всей общественности, что российское руководство со всей серьезностью относилось к расширению НАТО на восток и слова Е. Примакова о пересмотре Россией своих стратегических ориентиров не расходились с делом. В числе других причин — ситуация на Северном Кавказе в связи с окончанием чеченской войны, а также продолжавшее оставаться нестабильным состояние экономики России.

Необходимость принятия новой доктрины, по мнению Фонда Карнеги, объяснялась возникновением ситуации, когда народ чувствовал опасность своему существованию. Россия как бы отступала, находилась в очень сложной ситуации, и поэтому появилась необходимость сформулировать, в чем состояли угрозы для нее и как она могла противостоять этим угрозам. Именно поэтому российская элита путем создания некоей концепции пыталась защитить свои интересы и обезопасить саму себя. Вместе с тем Фонд Карнеги отмечал, что «эта необходимость осознается лишь той небольшой частью элиты, которая имеет непосредственное отношение к проблемам национальной безопасности. Подавляющая же часть людей не задумывается о стратегических интересах».

Многие западные эксперты и политологи обращали внимание на то, что в новой доктрине национальной безопасности России экономические кризисы и общественные потрясения определялись как большая угроза, нежели военная агрессия. В оценках подчеркивалось, что если следовать новой концепции, то главная угроза для России исходила не извне, а изнутри страны — от социальной нестабильности общества и экономических проблем. В самой концепции определенно сказано, что главным приоритетом национальной безопасности России было «укрепление социальной стабильности» в обществе. При этом в комментарий вплетался тезис о том, что НАТО не рассматривалось российским руководством как источник военной опасности.