От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Наблюдатели исходили и из того, что решение об отставке главы правительства принималось отнюдь не в расчете на его последующее самостоятельное участие в политической жизни. В. Черномырдина явно отправляли «в никуда», причем по номенклатурному обычаю — с традиционным для таких случаев награждением.

Что касалось президентского поручения «заниматься выборами 2000 года», то оно явно отдавало пресловутым «двойным смыслом», было невнятным, расплывчатым и при желании, как справедливо отметило большинство экспертов, могло трактоваться сколь угодно широко.

В том, что президентская трактовка не предусматривала самовыдвижения экс-премьера, оказавшегося для Б. Ельцина совершенно неожиданным, неопровержимо свидетельствовала, по мнению наблюдателей, о нервозности первоначальной реакции Кремля. По имеющимся у них сведениям, администрацией президента вскоре была затребована видеокассета с записью интервью бывшего премьера 28 марта ведущему аналитической программы «Время» (ОРТ) С. Доренко. Да и сам В. Черномырдин после этого интервью выглядел несколько растерянным: первые разъяснения, появившиеся на следующий день, были достаточно путаными и к тому же анонимными — со ссылкой на неких «высокопоставленных» сотрудников администрации.

Официальная реакция последовала только на исходе вторых суток и исходила не от пресс-службы или соответствующих пресс-структур, а непосредственно от президента. Объяснение Б. Ельцина по В. Черномырдину выглядело неуклюжим и чрезмерно эмоциональным: он не прояснил поставленных перед экспремьером новых задач и не определил характера их настоящих и будущих политических и личных взаимоотношений.

Наблюдатели также обращали внимание на то, что выдвижение В. Черномырдина оказывало воздействие на политическую ситуацию в России не только в долгосрочной, с прицелом на 2000 год, но и в краткосрочной перспективе. Правда, реальные шансы экс-премьера занять президентское кресло были достаточно проблематичны, хотя назвать их совсем уж незначительными также было нельзя.

По оценкам сторонников этого варианта, на руку В. Черномырдину играл его огромный политический и хозяйственный опыт, детальное знание всех нюансов и «приводных ремней» российской политики, прочной связи с представителями влиятельных политических и деловых кругов Запада и, прежде всего, Европы, а также опора на мощные политические, финансовопромышленные и отраслевые группировки, активно влиявшие на государственную политику России. Кроме того, В. Черномырдина трудно «сломать» компроматом: он достаточно информирован и имел немало возможностей для адекватного ответа.

Но в его позиции имелось немало и узких мест, а также проблем, с которыми он как кандидат неизбежно столкнулся бы в ближайшем будущем. Среди них: существенное сокращение — с увольнением с премьерского поста — административных ресурсов, недостаточное владение инструментарием публичной политики, неопределенность электоральных перспектив НДР как структуры подчеркнуто номенклатурного типа, возможность потери НДР статуса «партии власти». На эту роль, по имевшимся сведениям, рассматривалась коалиция мелких радикально-либеральных партий, опорным звеном которой, наряду с «Демвыбором России» могло оказаться только что тогда зарегистрированное «раскольником» НДР С. Беляевым объединение «Российский прогрессивный союз». Нельзя было не учитывать и ограниченность предвыборного маневра: с одной стороны, было очевидно, что без критики президентского курса успеха на выборах не добиться, с другой — подобная критика осложнила бы отношения с Кремлем и могла бы сыграть роль «бумеранга».

В краткосрочной перспективе речь могла идти несколько о другом, а именно: о непосредственном влиянии В. Черномырдина на расстановку политических сил в стране и во властных структурах. Наблюдатели отмечали, что неординарность его действий поставила перед президентской командой ряд трудноразрешимых проблем.

Прежде всего констатировалось, что бывшему премьеру удалось сыграть «на опережение», перехватив инициативу в наиболее болезненном для Б. Ельцина вопросе — о возможности его выдвижения на третий срок. В результате этого президент оказался в ситуации «цугцванга» — когда каждый ход ведет к ухудшению позиции. В самом деле, опровергать В. Черномырдина, утверждая, что это его личная инициатива — значило публично признавать, что премьеру фактически указали на дверь. Не реагировать, делать вид, будто ничего не произошло — все равно что сдавать позиции. А вступить в конфронтацию — просто совершить электоральный фальстарт, публично «засветив» собственные амбиции.