От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Но, с другой стороны, вечно оппозиционный «Московский комсомолец», наоборот, видел более чем прозрачный намек в заявлении С. Дубинина о том, что тогдашняя спекулятивная атака на гособлигации происходила по той же схеме, что и в январе 1998 года, когда на российский рынок, говоря языком «новых русских», «наехал» президент банка МФК Б. Йордан и стоявшие за ним финансовые группы, в частности, тот же ОНЭКСИМ.

Все это, по мнению обозревателей, чрезвычайно «раскачивало» ситуацию, облегчало манипулирование общественным мнением, но делало ситуацию весьма трудной для прогнозирования.

Отмечалось, что «антиолигархическая» кампания, начатая Б. Немцовым при поддержке президента, не могла не затронуть интересы всех крупнейших финансово-промышленных группировок, и потому все они вряд ли испытывали большое удовлетворение от смены правительства и его намерений резко ограничить пределы влияния крупного капитала на власть.

Безусловно, могли возникнуть или быть искусственно созданы обстоятельства, когда российский бизнес вновь станет предельно лояльным к правительству, но пока на это не было даже намека. И скорее всего этого не будет и в дальнейшем, если С. Кириенко сдержит слово и будет держать, как обещал, всех олигархов на почтительном расстоянии.

Рассмотрение положения дел позволяло сделать вывод, что изменения ситуации в лучшую сторону не было и в ближайшее время не предвиделось.

У власти оставался один вариант — «улучшение сознания». Провозгласив деидеологизацию государства, а на самом деле стремясь создать предельно моно-идеологизированный режим, при котором доминирующая идеология — идеология меньшинства — в государственной политике подавляет собой все иные, российская верховная власть начала пожинать плоды.

Самоидентификация социальных групп и слоев общества, более четкое осознание ими своих собственных интересов, зачастую коренным образом не совпадающих с интересами правящей верхушки, довели организационное, социальное, экономическое, правовое, национальное, религиозное, идеологическое противостояние до критической отметки.

Между собой боролись уже не две глобальные идеологии — условно, коммунистическая и демократическая, а весь их мыслимый и даже немыслимый набор.

Возникали псевдоидеологии, призванные преподнести неодобряемые обществом цели и методы их осуществления в приемлемой упаковке. Носителем подобной псевдоидеологии, по мнению ряда политологов, был и С. Кириенко, во всяком случае, на начальном этапе своей деятельности. Подтверждением этой мысли было мнение Е. Гайдара, высказанное им в журнале «Новое время»: «Что… делает Кириенко? Он достаточно правильно понимает, что надо делать в экономике, и пытается упаковать это правильное понимание в те слова, которые нравятся элитам и избирателям существенно левее нас. Слова-то можно самые разные использовать. Важно, что будет делать» («Новое время», 20 мая 1998 г.).

Каждый политик, каждая группировка имели свое «правильное понимание» и стремились упаковать его в слова, которые нравились. На словах могло быть даже достигнуто общенациональное согласие и сформулирована искомая национальная идея.

На деле же — глобальное (и обоснованное) недоверие. Поэтому идеологической базой поддержки правительства могла стать только одна из множества групповых идеологий, но все другие будут «дружить против нее», что еще более расколет общество. Так произошло при освещении прессой весеннего кризиса власти и формирования правительства, в ходе обсуждения его качеств и перспектив, так происходило и летом, когда кабинет работал.

При проталкивании кандидатуры С. Кириенко лишь несколько контролируемых ОНЭКСИМом печатных изданий и возглавляемое «правильно» ориентированным Н. Сванидзе Российское телевидение были лояльны в той степени, которая необходима президенту и которая могла бы решительным образом влиять на формирование мнения политически активной части общества.

Весь остальной массив СМИ либо настраивал аудиторию на негативное отношение, либо занимал позицию скептического объективизма, далекого от агитации в пользу почти никому доселе не известного нижегородского новобранца. В период формирования кабинета позиция прессы еще более поляризовалась, отражая лоббистские интересы финансово-промышленного капитала.

Эти интересы по большей части остались нереализованными, что нашло отражение на последующем этапе пропагандистской и контрпропагандистской кампании, не затухавшей в СМИ.

В целом борьбу на информационном фронте правительство и президент явно проигрывали. Рассчитывать на коренное изменение ситуации у них не было никаких оснований, поэтому последние события в сфере масс-медиа — борьба за нейтрализацию влияния Б. Березовского на ОРТ, усилившееся давление на НТВ, а главное — создание государственного медиа-монстра ВГТРК — были предопределены.