От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Кроме того, крайне негативную роль сыграли события в Лужниках, связанные с волнениями части азербайджанской диаспоры, а также теракт со взрывом хасидской синагоги в Марьиной Роще. Стрелки ответственности за эти события федеральным властям удалось перевести на Ю. Лужкова. Соответственным образом «помогла» ему и пресса. Напомним развернутую в большинстве федеральных СМИ кампанию по «разоблачению фашистской угрозы», в ходе которой московские власти были фактически обвинены в «протаскивании» лозунгов не только «Москва — для русских», но и «Москва — для москвичей». Особенно усердствовало в этом ОРТ, чья активность обусловлена личной неприязнью его фактического распорядителя Б. Березовского к московскому мэру.

Сюда же следует отнести и привлечение дополнительного внимания к московской «вотчине» Русского национального единства (РНЕ) — Терлецкому парку — и проблеме русского расизма, связанной с избиением цветных иностранцев. Одним из последствий этого некоторые наблюдатели считают постепенное ослабление позиций Ю. Лужкова среди левого электората, причем в обоих его частях — как в «национал-государственнической», так и в радикальной.

Это, в частности, наглядно проявилось в ходе первомайского митинга 1998 года, когда многие из выступавших «припоминали» московскому мэру майские и октябрьские события 1993 года. Ранее подобного пафоса на оппозиционных митингах не звучало.

Обращали на себя внимание максимальное «раскручивание» в СМИ инцидента с провалом грунта на Б. Дмитровке, которому явно пытались придать не столько бытовое, сколько политическое звучание, а также усиленное распространение слухов о наличии у федеральных властей серьезного компромата на Ю. Лужкова и членов московского правительства.

Все это неопровержимо свидетельствовало: против Ю. Лужкова как одного из наиболее вероятных участников выборов 2000 года начали раскручивать масштабную кампанию. Наблюдатели отмечали, что ее главными инициаторами выступали президентские структуры, а также предпринимательские круги, близкие к Б. Березовскому. Ни для кого не составляло секрета, во имя чего это делалось.

Отсюда относительная неопределенность как перспектив Ю. Лужкова, так и его планов. Не исключалось, что для удовлетворения своих политических амбиций мэр вынужден будет прибегнуть к опосредованному участию в федеральной политике — путем продвижения других перспективных политиков. Говорили, например, что ставка может быть сделана на генерала А. Николаева, занимавшегося формированием «под Лужкова» депутатской группы в Государственной думе.

Другая группа обозревателей считала, что основная проблема, стоявшая перед московским мэром, — это преодоление барьера, имя которому Б. Ельцин, барьера, который в конце концов сумел преодолеть В. Черномырдин. Именно это мешало Ю. Лужкову заявить о своих президентских намерениях. «Второе рождение» А. Лебедя, возможно, поможет московскому мэру преодолеть этот психологический барьер. В создавшейся ситуации будут множиться голоса, убеждающие его в том, что только он способен остановить А. Лебедя. Кроме того, он не мог не понимать, что за фигурой А. Лебедя стоит его политический недруг Б. Березовский.

В остальном портфель ресурсов московского мэра выглядел весьма солидно. В его руках, находилась реальная власть (в отличие от В. Черномырдина), у него не было недостатка в финансовых ресурсах, он относился к числу политиков-харизматиков, его рейтинг устойчиво удерживался на высоком уровне.

Второй по значимости фигурой, претендовавшей на президентский пост, выступал В. Черномырдин.

Бывший премьер, казалось бы, превосходил московского мэра по масштабности и политическому опыту, у него была своя партия и инвеститура президента. Однако он проигрывал в главном: на нем по-прежнему лежало клеймо «неизбираемости».

В актив В. Черномырдину можно записать то, что, утратив пост премьера, он не исчез с политической сцены, а сумел сохраниться за счет быстрого заявления о своих президентских планах. В дальнейшем он смог несколько дистанцироваться от президента, что чрезвычайно важно с точки зрения его восприятия общественным мнением. На праздновании своего юбилея он послал элите сигнал: «Когда иерархия распадается из-за непредсказуемости президента, я сохраняю стабильность».

После отставки популярность В. Черномырдина несколько выросла, и он вошел в рейтинговую группу. Еще более важно, что по отношению к нему, похоже, заработал механизм самосбывающегося прогноза, вытянувший Б. Ельцина на президентских выборах 1996 года: мало кто стал бы голосовать за В. Черномырдина, но тем не менее часть избирателей была убеждена, что именно он станет следующим президентом страны.

В смысле обновления собственного имиджа В. Черномырдин, правда, продвинулся недостаточно далеко. Еще меньший прогресс наблюдался в обновлении имиджа НДР. Психологическая акклиматизация экс-премьера затянулась. Пока он занимался преимущественно освоением старых площадок — упрочением связей с олигархами, губернаторами. Однако как публичный политик он по-настоящему так и не заявил о себе.