От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Кризис продемонстрировал отсутствие у ведущих политических групп такого важного, особенно в критических ситуациях, качества, как субъектность, то есть готовность к проявлению политической инициативы, умение взять на себя ответственность в решающие моменты. Эта бессубъектность, ставшая логическим следствием политико-правовой системы «суперпрезидентской» республики с ее сверхцентрализмом в принятии решений, проявилась в том, что, когда произошел обвал рубля и фактический паралич банковской системы, ведущие политики предпочли перекладывать друг на друга ответственность или просто отказываться от участия в мерах по борьбе с кризисом. Подобная линия отражала другую сторону бессубъектности: в критические моменты развития ведущие группы современной российской элиты всегда стремились прежде всего к изменению баланса сил в верхах, используя для этого ошибки и слабости своих оппонентов. Именно под знаком борьбы за передел власти и влияния, а не выработки срочных антикризисных решений прошла последняя декада августа.

И это тем более странно, если учесть, что подготовка к смене кабинета С. Кириенко началась почти за два месяца до случившегося обвала рубля.

Уже сразу после принятия международными финансовыми институтами июльского решения о предоставлении России стабилизационных кредитов в политических кругах стало формироваться понимание того, что, во-первых, этих средств хватит лишь на несколько месяцев (эксперты называли обычно срок от трех до шести), после чего финансово-экономический кризис разразится с новой силой. И всем было ясно — правительство С. Кириенко вряд ли сможет эффективно противостоять новым волнам кризиса.

Не все это знали, но к началу августа наметилась некоторая политическая изоляция кабинета «юных реформаторов». Недовольство его деятельностью стало расти в самых различных политических группах, в том числе и тесно связанных с правящей верхушкой. Так, руководителям президентской администрации претило явное стремление премьера к излишней, по их мнению, самостоятельности. Именно С. Кириенко стал инициатором непопулярного в антикоммунистических кругах назначения видного деятеля думской фракции КПРФ Ю. Маслюкова министром промышленности и торговли, согласившись на все его жесткие условия, означавшие, по существу, резкое изменение баланса сил в правительстве.

Окружение Б. Ельцина раздражала также неспособность кабинета «продавить» утверждение пакета антикризисных мер через Государственную думу (специально намеченное для этого на 19–20 августа заседание нижней палаты постоянно откладывалось), преодолеть тихий саботаж правительственных решений субъектами Федерации, снизить накал социальных конфликтов в особо кризисных регионах и отраслях экономики.

Лидеры ведущих финансовых группировок в основном были недовольны тем, что им так и не доверили роль «операторов» новых кредитов. «Олигархи», связанные с экспортоориентированными отраслями, все отчетливей склонялись к необходимости более активного лоббирования девальвации рубля, чему так активно сопротивлялось правительство. Наконец, усиленную обеспокоенность беспомощностью правительства проявляла и левая оппозиция, опасавшаяся, что это может закончиться неконтролируемым социальным взрывом.

Явно запоздалыми в этом контексте выглядели предпринятые С. Кириенко в последний период его пребывания на посту премьера усилия по «политизации» правительства и по реанимации идеи общественного согласия. Особенно упор на необходимости активной политической работы с оппонентами и смягчения изначального холодного, «технократического» имиджа своего правительства. Об этом «прозрении» свидетельствовало выступление бывшего премьера на одном из августовских заседаний правительства по вопросу о взаимоотношениях правительства и Думы.

К числу запоздалых мер наблюдатели отнесли и ряд попыток С. Кириенко, направленных на установление благожелательных отношений с олигархическими группировками. Прежде всего имелась в виду группировка Б. Березовского, которая резко активизировала в августе не только свою политическую деятельность, но и одержала ряд побед на деловом фронте, например, заняла доминирующее положение в авиакомпании «Трансаэро».

С. Кириенко упустил также возможность расширения своего влияния на левопатриотическом фланге. Этим, наверное, объяснялась не только похвала, которой С. Кириенко удостоился у Г. Зюганова после своей поездки в Чечню, но и интерес, который проявил в отношении экс-премьера Ю. Лужков, предложивший С. Кириенко после его отставки занять место первого вице-премьера в столичном правительстве.

И наконец, отклонение С. Кириенко упреков в адрес прежнего кабинета в том, что тот работал в «пожарном режиме», тушил с помощью подачек вспышки недовольства, не имея перед собой никаких ясных стратегических перспектив. С. Кириенко запоздало отметал упреки в адрес своего правительства за чрезмерно жесткие и, по сути дела, противоправные действия фискальных органов, действия которых вызывали неприятие со стороны бизнес-сообщества.