От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Однако что же это за «влиятельные силы»? Оппозиция в лице коммунистов и НПСР? Как ни удивительно, этот вариант рассматривался всерьез. Ибо ситуация в России подпадала под классическую ленинскую формулу, согласно которой «верхи не могут, а низы не хотят». Не случайно представители президентского окружения зачастили на консультации к Г. Зюганову, а кремлевский проект «политического соглашения», несмотря на позу, которую старалась держать президентская сторона, в конечном итоге учел основные предложения НПСР, правда, не конкретизируя их: внесение изменений в Конституцию и федеральный закон о правительстве, самостоятельность премьера в решении кадровых вопросов, годичный мораторий на смену кабинета.

Вместе с тем, по общему мнению, не менее важно было понять действия и резоны влиятельных сил, действовавших закулисно и озабоченных не столько положением дел в стране, сколько перспективами собственного бизнеса.

Во всяком случае, существовала версия, более или менее логично объясняющая президентские шарахания, априори дискредитировавшие Б. Ельцина как политика и руководителя огромной страны в глазах не только россиян, но и мирового сообщества. Выдвигая эту версию, ее авторы задались вопросом о причинах вопиющей непоследовательности президента.

Позиция первая. 14 августа в Новгороде Б. Ельцин заявил о том, что девальвации рубля «твердо и однозначно не будет», ибо «все просчитано и находится под контролем», а сам он не вернется в Москву и будет продолжать отдых, чтобы граждане не подумали, что «все там валится». Однако 15 августа Б. Ельцин в срочном порядке прилетел в столицу, а 16-го собрал экстренное совещание по финансовой ситуации в России, на которое вызвал из отпуска явно не ожидавших этого С. Дубинина и А. Чубайса. Почему поломались планы президента?

Позиция вторая. В интерпретации ее авторов она выглядит так. Вряд ли Б. Ельцин, в каком бы физическом состоянии он ни находился, не понимал, до какой степени он навредит своему политическому имиджу, сначала заявив — причем с нажимом — широкой публике одно, а потом сразу же, без выдержанной, мало-мальски соответствующей нормам приличия, паузы, приняв прямо противоположное сказанному решение. Причем решение, априори ломавшее общественное спокойствие ударом по вкладам населения и снижением минимум в полтора раза уровня жизни. Почему же он пошел на это?

Авторы этой версии логично предполагают, что кто-то в короткий промежуток времени убедил президента: ситуация в финансовой, и не только в финансовой сфере на самом деле далека от той стабильности, о которой информировали его члены правительства С. Кириенко, и грозила в самые ближайшие дни обернуться заговором против президента со стороны тех, кто страдает от вопиющего недофинансирования. Выход единственный — срочное принятие жестких финансовых решений, способных единомоментно снизить давление на бюджет и обеспечить «горячие» выплаты долгов, скажем, силовикам.

Авторы рассматриваемой версии полагали: кто-то, имевший информацию о здорово ухудшавшемся (но отнюдь не самом критическом) финансовом положении и остро заинтересованный в девальвации рубля по коммерческим причинам, проник к президенту поздно вечером 14-го или утром 15 августа и убедил того в необходимости срочных и неординарных действий, подчеркнув, что это — единственный выход для Бориса Николаевича.

Совпадение возможности пройти к Б. Ельцину через В. Юмашева и Т. Дьяченко (а если не пройти, то передать через них) и острейшей заинтересованности в девальвации рубля, считают сторонники этой гипотезы, указывает на олигархов-банкиров, завязанных на нефтегазовый экспорт. Валютный коридор, выстроенный «младореформаторами» по рецепту МВФ, вкупе с падением мировых цен на нефть завели их в тупик, из которого был только один выход. Они им и воспользовались.

Впрочем, это всего лишь версия. Одна из многих.

Дальше события развивались так.

После вторичного отказа Государственной думы утвердить В. Черномырдина на посту премьера политическая ситуация в России развивалась по классической схеме политического кризиса верхов, сопровождавшегося неожиданными поворотами, изощренными интригами, расколами, «сбросом» ряда известных политиков и появлением на авансцене новых фигур.

В то же время борьба за пост премьера явно носила характер принципиального выбора, в зависимость от которого оказались поставлены не только внутриэлитные отношения, но и гражданский мир в стране в целом.