От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Прошедший в конце сентября в Москве митинг протеста против новых правительственных назначений, организованный вождями либеральных радикалов, в ходе которого прозвучали угрозы использовать неминуемую, на взгляд либерал-радикалов, дезорганизацию экономической жизни страны по известному «болгарскому варианту»; интервью, раздаваемые в стране и за ее пределами такими политиками, как Б. Немцов и А. Чубайс, третировавшими новое, еще не сформированное правительство как «коммунистическое», показывали, что политический кризис в России будет продолжаться и. противники нового кабинета будут использовать против него малейшие ошибки.

Часть вторая ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОЛИТБЮРО

Глава 1 ДУБЛЕР ПРЕЗИДЕНТА

Борьба трех альтернатив. — «Политический премьер». — Мастер маневрирования. — Экономическая неопределенность. — Б. Ельцин теряет позиции. — Беспрецедентность Ю. Лужкова. — Раскол в кремлевской администрации. — Крах «суперпрезидентской» модели. — Кризис элит

Одной из характерных черт осени 1998 года стала некоторая политическая стабилизация положения в стране, достигнутая во многом благодаря маневрированию премьера Е. Примакова. В этом смысле новый глава российского кабинета министров стал «политическим премьером». Однако эта стабилизация не сопровождалась энергичными и долгосрочными мерами по борьбе с затяжным социально-экономическим и финансовым кризисом. Экономическая стратегия кабинета министров так и осталась неопределенной, что дало повод многим наблюдателям обвинять правительство в медлительности и неадекватности действий в кризисной ситуации.

Хотя кабинету Е. Примакова удалось снизить политическую напряженность, предотвратив острый конфликт между ветвями власти, угрожавший очередным витком конфликтов, правительство во многом оказалось заложником логики компромисса и консенсуса. Именно благодаря тому, что высшим принципом нового правительства стал принцип согласования, всестороннего учета разнонаправленных интересов, оно оказалось не способным к целенаправленным и скоординированным антикризисным действиям и лишь к концу октября смогло обнародовать, да и то в самом общем виде, концепцию своей экономической политики. Правительство так и не определилось с источниками финансирования государственных программ, что привело к отказу от разработки чрезвычайного бюджета страны на четвертый квартал 1998 года.

Это несоответствие между политическими успехами Е. Примакова и отсутствием акцентированных мер со стороны его кабинета проявилось к концу октября, когда выяснилось, что, хотя всероссийская акция протеста, вызывавшая серьезные опасения у истеблишмента, «выпустила пар», однако принципиально к лучшему социально-экономическая ситуация в стране не изменилась.

Какие экономические альтернативы стояли перед правительством Е. Примакова?

Новый кабинет министров мог продолжать прежнюю модель, построенную и функционировавшую в стране в 1992–1997 годах. Это было самым безопасным, поскольку за ней стояли сам президент, команды В. Черномырдина, «младореформаторов» и «олигархов». Правда, их позиции стремительно ухудшались по мере развертывания финансово-экономического кризиса.

Е. Примаков мог перейти к новой экономической стратегии, которая позволила бы реструктурировать промышленность, выйти из состояния однобокой экспортно-сырьевой ориентации и начать развивать обрабатывающую промышленность.

И наконец, третья альтернатива — временная передышка, потребность в которой ощущали представители как первого, так и второго варианта, не готовые к непосредственной реализации своих проектов и нуждавшиеся в осмыслении ситуации, перегруппировке сил, поиске союзников, в разработке стратегических и тактических планов своего дальнейшего политического поведения.

Исход борьбы этих альтернатив, развернувшейся еще в начале сентября 1998 года как борьбы за пост премьер-министра, был предопределен и позициями всех остальных субъектов политического процесса — президента, выбитого из колеи собственными неудачами в роли верховного арбитра и главного архитектора российской политической системы; оппозиции, оказавшейся также в ситуации глубокой депрессии ввиду того, что в условиях стремительного ухудшения ситуации под вопросом оказались ее установки на парламентаризм, на постепенное врастание во власть и изменение ее изнутри; региональных элит, утративших понимание происходившего в центре и столкнувшихся с пробуксовыванием прежних механизмов взаимодействия с центром.

Выбор, павший на Е. Примакова, как на чисто компромиссную фигуру, устраивавшую всех в условиях прогрессировавшего хаоса, был в этом смысле не случаен. Этот выбор отражал общую потребность российского политического класса в передышке и в собирании сил для будущих решающих баталий.