От Ельцина к…? Война компроматов

В этой ситуации важно было не то, что те или другие резкие движения Кремля (типа запрета КПРФ или произвольного ограничения ее участия в предстоявших выборах, попытки насадить в стране так называемую «управляемую демократию», шаги, направленные против назревшего в обществе запроса на перемены), но и любые факты, свидетельствующие о равнодушии и «иммунитете» властей в отношении позиции общества, могли обернуться тяжелыми и непредсказуемыми последствиями для самой власти.

В-третьих, еще одной брешью в позициях Кремля была неконсолидированность государственного аппарата. Готовясь к атаке, ют успеха которой зависело будущее самого Б. Ельцина и его домочадцев, президентская Команда действовала методами «чисток» и ротации своего окружения, отбирая наиболее преданных, послушных и исполнительных чиновников, расставляя их на ответственные посты, освобождаясь от тех, кто отваживался «сметь свое суждение иметь». Профессиональные качества чиновников в новом раскладе, с которым Кремль выходил на рубеж 2000 года, как показала история с Генеральным прокурором, явно уступали их умению «прислуживаться», выполнять «заказы», переступая при этом через любые императивы и не брезгуя никакими средствами.

В то же время последняя ротация в ельцинской команде, стремившейся с помощью «подбора и расстановки кадров» зарезервировать за собой привилегированное положение и в период после 2000 года, начавшись, осталась явно незавершенной. Это делало позиции президента неудобными для резких столкновений и острой конфронтации с антиельцински настроенной (большей) частью российской политической элиты.

В частности, Б. Ельцин успел «подвесить» ряд чиновников, игравших важную роль в структуре президентской власти, испортив свои отношения с ними, но не успел подобрать кадры для их замены.

В подвешенном состоянии, например, оказалось даже второе лицо государства — С. Степашин. В частности, Кремль не счел нужным внятно отреагировать на слухи о том, что осенью премьер может быть отправлен в отставку.

Достаточно остро складывались отношения Кремля и с руководителями некоторых силовых структур, судьба которых оставалась пока неясной. В частности, в течение всего июля в Москве циркулировали слухи о возможной замене директора СВР В. Трубникова. Не исключали и серьезных перемен в руководстве Министерства обороны, в котором обострилась борьба между министром И. Сергеевым и руководством Генштаба.

Издержки постоянной ротации кадров, ставшей для Кремля образом жизни, вели к нарастающему ослаблению политических позиций Б. Ельцина, плодили ряды оппозиции и недовольных режимом. Фактически каждая такая «рокировочка» приводила к заметной самодискредитации Б. Ельцина и его окружения.

Не осталась не отмеченной наблюдателями и новая попытка президентских структур, близких к ним политиков, деловых людей и членов правительства атаковать влиятельные корпоративные группировки, стремясь подчинить контролю финансовые потоки, проходящие через соответствующие структуры.

Председатель Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг (ФКЦБ) Д. Васильев на своей пресс-конференции критически отозвался о так называемых «бобрах» (бескупонных облигациях Центробанка РФ), об облигациях «ЛУКойла» и т. д.

Близкими к Кремлю правительственными и деловыми кругами в очередной раз была предпринята атака на руководство РАО «Газпром», находившееся якобы в тактическом союзе с московским мэром и его политической организацией «Отечество». Минтопэнерго настояло на проведении 26 августа внеочередного заседания акционеров «Газпрома», с целью пополнить состав совета директоров РАО своим представителем. Вокруг этого поста началась серьезная борьба между основными финансово-промышленными группировками. Б. Березовский и Р. Абрамович проталкивали в совет директоров главу Минтопа В. Калюжного. Однако, по некоторым сведениям, А. Чубайс в пику им хотел провести более нейтральную фигуру.

В результате политически проигрышных действий Кремля в российской политической системе сложилась качественно новая ситуация. Ее основные черты заключались в следующем.

Существенно был ослаблен политический фундамент президентской команды, имевшей натянутые, основанные на взаимном недоверии отношения практически со всеми сколь бы то ни было значимыми политическими и социально-экономическими группировками (президентская команда слишком пережала административные рычаги).

Начав вновь атаку одновременно на нескольких фронтах (против Е. Строева, Ю. Лужкова, медиа-магната В. Гусинского, Ю. Скуратова, руководства «Газпрома», не забывая при этом клеймить оппозицию), Кремль «растянул линию фронта», явно переоценив свой политический потенциал, который в действительности являлся очень небольшим уже в силу отсутствия у Б. Ельцина массовой политической базы.