От этого зависит ваша жизнь. Как правильно общаться с врачами и принимать верные решения о здоровье

Ради науки я пожертвовала одним днем и просмотрела сцены с СЛР из «Скорой помощи». Первой я посмотрела 11-ю серию седьмого сезона, где Джон Труман Картер III, стройный студент-медик лет двадцати пяти, лежал на реанимационном столе с обнаженной грудью. Его сердце перестало биться, поэтому, по всем правилам, ему делают вентиляцию легких способом «изо рта в рот» и руками — непрямой массаж сердца. Но мы видели достаточно подобных случаев на ТВ, поэтому знаем: здесь нужно нечто большее. Появляется молодой врач в серой футболке, хватает дефибриллятор и кричит: «Разряд!» Врач неоднократно повторяет этот возглас, неустанно проводя дефибрилляцию. Через несколько секунд Картер приходит в себя. Его глаза всё еще закрыты, он робко улыбается. «Конечно. Вы меня спасли», — говорит он врачу.

Они больше похожи на парней из студенческого братства после удачного розыгрыша, чем на врача и пациента, которого только что воскресили из мертвых. Кажется, что в течение часа Картер соскочит со стола и эти двое отправятся на ближайшую пивную вечеринку.

Типичная ситуация на телевидении, где в 65% случаев остановка сердца случается у детей, подростков или молодых людей. Однако в реальной жизни зачастую СЛР требуется вовсе не этим пациентам. По сравнению с реанимированными в реальной жизни телевизионные пациенты, нуждающиеся в СЛР, обычно были моложе, имели меньше сопутствующих заболеваний и, как правило, оказывались на реанимационном столе ввиду нестандартных обстоятельств: утопления, огнестрельных ран или поражения молнией.

Реальность же не столь радужна, как происходящее на экранах. Высока вероятность того, что человек, оказывающий помощь, сломает пациенту ребра или грудину, что во время проведения СЛР произойдет разрыв печени или селезенки или что после проведения процедуры у пациента разовьется инфекция. Шансы выжить после СЛР низки, поскольку медицинские работники не могут устранить причину остановки сердца. Тяжелые последствия СЛР очень далеки от того, что вы видите по телевизору.

Дием обнаружила, что в сериале «Служба спасения 911» каждый случай проведения СЛР оканчивался успешно. Десять случаев были названы «чудом». Мы не должны удивляться — это шоу-бизнес. В реальной жизни, однако, большинство пациентов, которым необходима СЛР, гораздо старше и уже какое-то время госпитализированы. Вероятность краткосрочной выживаемости таких пациентов после СЛР составляет 40% в сравнении с 75%, которые нам показывают в сериалах. Долгосрочная выживаемость — шансы пациентов на выписку из больницы после СЛР — вдвое ниже, чем 67%, которые нам показывают по телевидению. Большинство реальных пациентов, которым была проведена СЛР, — люди, которые уже были госпитализированы, — оставались лежать в своих пижамах на больничных койках еще долгое время после того, как врач воскликнул «Разряд!».

Дием и ее коллеги выяснили, что по картинке, которую нам показывают по ТВ, сложно сделать выводы о реальной жизни. Такой разрыв между телевидением и реальной жизнью вызывает еще большую тревогу, если учесть, что телевидение является одним из основных источников информации о больницах и медицине.

Телевизионные программы — это важный механизм сторителлинга[156]. Все мы любим хорошие истории — настолько, что люди во всем мире тратят в среднем 167 минут (почти три часа) в день, смотря телевизор[157]. Американцы уделяют просмотру телевизионных программ и контента на стриминговых платформах четыре с половиной часа в день, пожилые люди смотрят телевизор более семи часов в день. Те истории, что мы видим по ТВ, проникают в наше сознание, подобно сказкам, которые мы слышим снова и снова и которые «учат» нас, что принцессу из замка должен вызволить принц.

Мы все знаем, что такие сериалы, как «Скорая помощь» и его современники, представляют собой искаженное отображение реальности. Даже в «Службе спасения 911» — в сериале, демонстрирующем драматические реконструкции реальных случаев спасения людей службами экстренной помощи, некоторые моменты опускаются. И все же Сьюзан Дием и ее коллеги обеспокоены тем, что люди не отличают факты от вымысла. Именно реалистичность этих телесериалов делает их столь интересными.

Смотря квазинаучные ТВ-шоу, вы можете «узнать» о мире многое. Заядлые зрители криминальных передач считают, что преступления совершаются часто и в мире много насилия[158]. Заядлые зрители медицинских драм недооценивают серьезность злокачественных опухолей и сердечно-сосудистых заболеваний. Они относятся к возможности появления таких проблем с фатализмом, ведь на телевидении так много людей умирает от болезней[159]. Половина исследований, посвященных изучению знаний телезрителей, полученных после просмотра ТВ-шоу, показала, что людьми была усвоена корректная информация о здоровье[160]. Другая половина исследований показала отрицательные или смешанные результаты.