От Феллини до Иньярриту. Сборник кинорецензий

На картины Иоселиани нужно взглянуть с большей высоты, на все его работы сразу, чтоб увидеть их во времени и убедиться в твердости руки. Вот была «Охота на бабочек» – громкая заявка на первенство в мировом кино 90х. Я также помню фильм «И стал свет» про африканское племя. Те его картины полны высшего смысла. «Сады осенью» на их фоне, увы, проигрывают. Возможно, социальная тематика отнимает ту самую свободу и у художника, о которой тут идет речь. Не до возвышенного.

И все же, если вы включаете фильм не сначала, и по двум сценам узнаете самобытный авторский стиль, это и есть главное доказательство того, что человек рожден быть свободным. Только, конечно, не каждый…. и непонятно, в какой стране.

Дождь один на всех (к фильму «Ночь», Микеланджело Антониони) La notte (1961)

Муж и жена, приятные успешные люди. Интеллектуалы. И у них кризис отношений, который постепенно переходит в кризис всего, что их окружает.

Антониони – великий мастер новой волны, выстроит несколькими кадрами нужное ему настроение. Ювелирно, лаконично без слов и даже без музыки! Ассоциация образов – это его визитная карточка, и наверно никто из современников еще не достиг в этом такой свободы. Черно-белая камера и свет делают каждый кадр безупречно честным.

Антониони можно назвать идеальным примером стилиста. Он словно бы говорит: стиль – вот простой способ говорить сложные вещи, стиль – порождение идей, а не слов, и еще стиль важнее формы, поскольку является единственным доказательством существования.

Всякий раз он погружает нас в свою особую дрему, наблюдение «пустого вымени», как это называет Жиль Делез, столь же безрадостное, сколько пронзительно ясное. Его лаконичный киноязык совершенно уникален, оттого только богаче, если конечно вы его понимаете. К примеру, сцена, где запускают ракету и много лиц, которые смотрят в небо. Он не навязывает мораль, а лишь говорит нам о необходимости смирения. Разве это не религиозно?

Поразительно, как можно будто вскользь и незаметно говорить очень сложные слова, через киногероев. Что стоит эта фраза – «Будущее никогда не наступит»! Метафорично, но он словно бы предупреждает зрителя о том, что на самом деле всех ждет деликатный финал – где без вульгарных прощаний-расставаний, к которому казалось бы нас толкает весь сюжет, герои остаются вдвоем. Раз остаются в фильме, значит, разлуки нет.

Антониони строит свой киномир, чтобы свободно в нем жить.

Когда светскую вечеринку накрывает проливным дождем, тут лучше не думать, что это рукотворное, даже если и антонионевское, словно бы сюжет набирает полную силу и принадлежит только высшим силам, одному богу. Миллионер или простой писатель – дождь на всех один. Никто не может спрятаться от чистого просветляющего…. Затем звучат слова Валентины – «Мы должны сказать друг другу большее…» И подчеркнутый вывод в разговоре с Понтано (герой Мастрояни) —

Мы не можем выбирать, мы слушаем, что нам дается.

Высокомерная, хотя и не карикатурная буржуазия выигрывает во всех смыслах, но Антониони своего отношения к ним не скрывает. Они всегда у него немного приземисты и алчны, как бы невзначай все переводят на деньги: «Хороший писатель зарабатывает столько сколько сможет – миллионы долларов. Это настоящий интеллектуал!» Эта фраза сегодня звучит, как сатира, но при этом ясно, мы все не способны быть полностью плохими или совершенно хорошими. Такая подача – для дешевого кино. У Антониони все на полутонах. «Когда-нибудь мы все проиграем». Разве поспоришь?

Усталость и прошлое. Снова блуждающие герои, не маленькие потерянные, а взрослые все понимающие, для них разочарование – это не пустые слова, а что-то фатальное. Как жить дальше? Как можно никого не любить? Как найти человека? Как преодолеть в себе безразличие привычки? Кто-нибудь еще способен говорить на эти темы так смело и открыто? Подумайте, а есть ли у вас вопросы важнее этих? Если есть, то это только так кажется.

Ноосфера Антониони это репрезентация высшей силы. И никакие самые восторженные оценки с нашего ничтожного уровня не обозначат величия его фильмов.

Strawberry fields forever (к фильму «Земляничная поляна», Ингмара Бергмана») Smultronstället (1957)

Уважаемый профессор медицины приглашён в Стокгольм на вручение премии. Но в это утро он просунулся от кошмара. Ему приснилось, будто бы он гуляет по пустынным улицам незнакомого города. Повернув за угол, он видит большие часы без стрелок, останавливается, чтобы посмотреть на них внимательно, и натыкается на странную растекающуюся фигуру в шляпе. Затем к нему подъезжает карета, у которой отваливается колесо, и из нее выезжает гроб, а в нем – он сам протягивает из-под крышки руку. Очнувшись от нехорошего сна, профессор решает сменить прежние планы, и отправится в Стокгольм не поездом, а на машине. И это будет непростой день, а особенный.