От Геракла до Перикла. Древнегреческая история

Гомер противостоял Солону, мудрость которого никто не отрицал, но его законы он сам никак не мог сделать основой жизни Афин. Это было доступно только царю, который в духе Гомера давал народу основные правила жизни. Гомеровский эпос формировал идеальный образ правителя – воителя и отца народа. Военные подвиги и законодательство были продиктованы гомеровской архаикой, которой никто не смел противостоять – до тех пор, пока она не поблекла от частого употребления и не стала просто культурным фоном, красивыми словами о предках.

Все творчество античного периода – постоянный поиск аналогий в священном или просто древнем. Классический образец – Плутарх, давший сравнительные жизнеописания. У греческого поэта Пиндара события современности непременно связаны с какими-то событиями в прошлом и мифологической зависимостью между ними. Подобный прием нередко применяется и в современном творчестве. Скажем, в стихах Пушкина греческая мифология, которая уже не переживалась как реальность, присутствует весьма часто. Само творчество способствует обращению к древним и священным сюжетам. Антропоморфные боги греков до сих пор служат подспорьем в поисках нужных образов и затрагивают архетипы общественного сознания. Поэтому нет ничего удивительного в прямых аналогиях между Зевсом и Писистратом, которые наблюдались в аттической вазописи.

Фрагмент украшения Гекатомпедона

Институт выборов, который уже невозможно было отменить, при тирании Писистрата временно отошел на второй план, а его власть была обретена альтернативным путем, который греки также считали законным. Это была власть свыше – за нее ратовали боги. И достаточно было некоторых признаков богоприсутствия (что выражалось также в личной харизме Писистрата – его внешности и манере поведения), чтобы признать его законным правителем.

Общепринятым среди историков считается, что Писистрат тонко играл на архаических преданиях и, по сути, сознательно морочил афинянам головы, принуждая принять свою власть с помощью своеобразной «идеологии» и «пропаганды». Идеология навязывалась в виде почитания богов, в ряд которых входил и Писистрат, а пропаганда выражалась в сюжетах, которые распространялись, прежде всего, в вазописи, где образ тирана совпадал с образами богов.

Действительно, Писистрат вернул афинянам уважение к культу Афины (степень секуляризации демократического общества была еще не столь глубока): прибавил к празднику Великих Панафиней, которые он проводил особенно пышно, масштабные спортивные состязания, а также построил новый храм на Акрополе (Гекатомпедон – «стофутовый», предшественник Парфенона). Уже сами эти действия говорят скорее не об «идеологии», а о прямом переживании мифологии самим Писистратом, без сомнения почитавшим Афину как свою личную покровительницу. Ассоциация его персоны с Гераклом, а также с Зевсом, вовсе не была наигранной. Так видел себя сам Писистрат, так видели его граждане Афин. Магнетизм мифологии вызывал переживания текущей жизни в связи с мифом, а прямым аналогом мифических персонажей был именно Писистрат. Ведь точно так же наши современники приписывают своим правителям самые выдающиеся качества, порой доходя в этом, с точки зрения рационального взгляда на действительность, до полного абсурда.

Афина рождается из головы Зевса. Зевс атрибутирован перуном в руке и фигурой Афины, появляющейся из его головы

Пробуждение мифа в условиях царства (царственной тирании) – естественно, ибо царская власть всегда сближается с божественной. И не «пропагандой», а состоянием умов следует объяснять особенно возросшую популярность в аттическом искусстве времен Писистрата сюжетов с Гераклом и Зевсом. Царь на земле служит образом бога на небе. Собственно, все божества того периода в изобразительном искусстве приобретали облик Писистрата – Зевс, Дионис, Аполлон, приравненный к богам Геракл.

Культ Аполлона для Писистрата был значим своей непубличностью. Ему тиран начал строить масштабное святилище в Элевсине, а элевсинские мистерии превратил в собственно афинские. Также он провел очищение посвященного Аполлону острова Делос – перезахоронил всех покойников из пределов видимости храма. Эта акция была исполнением дельфийского оракула, который также санкционировал возвращение Писистрата в Афины после краткой опалы. Скорее всего, культ Аполлона сближал Писистрата с аристократией, сплоченной различными культами.

Суд Писистрата и суд Зевса. Возможно, справа изображен Писистрат в окружении богов. Писистрат атрибутирован скипетром. У Гомера цари – «скиптродержавные» – получают символы власти и законы непосредственно от Зевса, порождаются им в своем статусе – «богом рожденные», «богом вскормленные» и «богоподобные».