От гетеры до игуменьи. Женщина в Ранней Византии

Согласно Дигестам Юстиниана, в браке супруг имел право на распоряжение и даже отчуждение некоторой части собственности своей супруги, но приданое находилось на «риске мужа», то есть он нес ответственность перед законом за целостность имущества жены. В случае развода жена могла вернуть себе все приданое. В более поздний период государство также продолжало стоять на защите прав свободной женщины. Согласно Эклоге, если у мужа были финансовые проблемы и после его смерти оставались долги, то кредиторы не имели права войти в дом, пока вдова не восполнит своего приданого. Таким образом, жена своим имуществом не несла никакой ответственности за кредитоспособность мужа.

В области брачно-семейного права также проявляется тенденция к уравниванию прав мужа и жены. Так, жена имела возможность развестись с мужем по физиологическим причинам, а для мужчин такого повода не предусматривалось. Статья 15 Эклоги гласит: «Если мужчина в течение трех лет оказывался неспособным к брачному сожительству, то женщина имеет полное право на развод». Это законоположение, восходящее еще к классической Античности, имело долгую жизнь и впоследствии. Вместе с тем практика расторжения брака из-за бесплодия женщины, судя по всему, также имела место.

Среди преступлений, связанных с сексуальным поведением, могут быть выделены три группы: 1) преступления против церкви; 2) преступления против нравственности; 3) преступления против брака. Наказания за них демонстрируют определенные гендерные стереотипы.

Уже в Дигесты Юстиниана вводится норма о людях, «пользующихся дурной славой», которым запрещено выступать в суде. Речь идет о тех, чьи занятия («выступление на сцене для увеселения людей или для декламации, сводничество») или поведение (доказанное судом преступление, увольнение из войска «за позорные поступки», заключение брака в течение обязательного срока траура) осуждались обществом и государством. Считалось, что показания таких людей не заслуживают доверия суда. Обращает на себя внимание отсутствие половой дифференциации в данном вопросе.

При этом в ранневизантийском законодательстве ясно прослеживаются гендерные различия в отношении норм поведения. В Книге 22 Дигест содержится четкий запрет свидетельствовать в суде настоящим или бывшим проституткам, а также женщинам, замеченным в прелюбодеянии.

Законодатели не скрывали своего отрицательного отношения к открытому проявлению сексуальности, на что указывают не только правовые нормы, но и используемые формулировки вроде «женщины, живущие постыдно». Такие женщины, по их мнению, не имели достоинства матери семейства и должны были быть лишены поддержки общества.

В Дигестах понятия женщины, «живущей постыдно», и проститутки разводятся. Под проституцией понималась открытая продажа себя женщиной без выбора с ее стороны. К проституткам не относилась «та женщина, которая совершила прелюбодеяние или вступила во внебрачную связь».

Нарушение сложившихся моральных принципов не только порицалось обществом, но и было чревато лишением гражданских прав и сословных привилегий. Если дочь сенатора опускалась до проституции или уголовного преступления, она теряла свой социальный статус. Любопытно, что, принадлежа к сенаторскому сословию, она не имела права выйти замуж за вольноотпущенника, но, продемонстрировав неподобающее статусу поведение и лишившись его, она в принципе могла это сделать.

В византийском законодательстве выделялось несколько неблаговидных проступков, за совершение которых не только женщин, но и мужчин ожидало неотвратимое наказание. Например, дети мужского и женского пола могли быть лишены наследства; мужчины — в случае вступления в связь с мачехой или конкубиной отца, женщины — при отказе вступить в законный брак по воле родителей и предпочтении «позорного образа жизни» (Эклога, 55). При этом в законе отсутствовало внятное разъяснение того, что подразумевается под последним. Возможно, это сексуальные связи вне брака либо вступление в брак без благословения родителей.

Столь же неясно используемое в Эклоге понятие «разврат». Но следует отметить, что данный проступок, в отличие от других, пресекался не поражением в правах, а физическим наказанием. Женатый мужчина за разврат получал двенадцать ударов плетьми, а холостой — шесть (Эклога, 69).

Изучение законодательства, одобряющего или порицающего те или иные поступки мужчин и женщин, позволяет утверждать, что в целом правовая культура Ранней Византии обнаруживает достаточно высокое место женщины в обществе и дает гарантии ее частной жизни. Если вначале об этом заботилась только церковь, то в период развития постклассического права от Константина до Эклоги гарантии прав женщин в их частной жизни взяло на себя государство.