От глупости и смерти

Sat cito si sat bene, что в переводе с латинского означает: «Если делать дело хорошо, все получается довольно быстро». Любимая поговорка Катона Старшего[101]. Я просил об одном: чтобы Элли и Генри Лейк Спаннинг, которые любили друг друга и чью жизнь я едва не разрушил, присутствовали, когда мою усталую черную задницу усадят на новый электрический стул в Холмане.

Я умолял их приехать.

Не оставляйте меня. Даже такое дерьмо, как я, не хочет умирать в одиночестве. Я не хочу уходить в черную дыру, откуда нет возврата, не увидев напоследок лицо друга, пусть даже бывшего друга. Что касается тебя, капитан – разве я не спас тебе жизнь, чтобы ты мог наслаждаться обществом любимой женщины? Это самое меньшее, что ты можешь для меня сделать. Ну же. Кто не приедет, тот зануда.

Не знаю, Спаннинг уговорил Элли приехать или она его, но где-то за неделю до запланированного барбекю из Руди Пейриса, начальник тюрьмы заглянул в мои комфортабельные апартаменты в коридоре смерти и дал мне понять, что на барбекю ожидается аншлаг. Это значило, что прибудет дружище Элли и ее бойфренд – бывший обитатель коридора смертников, где нынче пребывал в заточении я. На что только парень не пойдет ради любви.

Да, всё дело в любви. А иначе зачем ловкачу, которому всё сошло с рук, вдруг устраивать дешевый спектакль и кричать: «Это я! Я это сделал!» и практически добровольно садиться на электрический стул?

А ведь я переспал с ней всего один раз.

Да, чего только не сделаешь ради любви.

Меня перевели в камеру смерти, где я провел ночь и утро накануне казни и насладился своей последней трапезой (горячим сэндвичем с двойным ростбифом на белом поджаренном хлебе с хрустящей картошкой-фри и густой подливкой, яблочным пюре и виноградом), после чего меня посетил представитель Священной Римской империи, который пытался компенсировать уничтожение богов, верований и культуры моих черных предков. На казнь меня выводили два охранника, ни один из которых не присутствовал при моем свидании с Генри Лейком Спаннингом в этой самой тюрьме чуть больше года назад. Этот год прошел не так уж плохо. Я много отдыхал и наконец, прочитал Пруста и Лэнгстона Хьюза, до которых раньше, к своему стыду, не добрался. Я похудел, регулярно занимался спортом, отказался от сыра и снизил показатель холестерола в крови. Давно пора было взять себя в руки. Даже в чужих мирах путешествовал пару раз. Или десять. Какая разница, все равно я никуда не денусь, да и они тоже. Я был хуже самого ужасного из них, разве я не признался? Когда я выпустил семьдесят жертв из своего подсознания, где они годами разлагались в неглубоких могилах, меня мало что шокировало. Ничего особенного, приятель.

Меня подвели к стулу, усадили, воткнули в розетку.

Я посмотрел через стекло на присутствующих.

В центре первого ряда, на лучших местах, сидели Элли и Спаннинг. Элли смотрела на меня и плакала, явно не в состоянии поверить в происходящее и в то, что я совершил всё это буквально у нее под носом. Генри Лейк Спаннинг держал ее за руку. Настоящая любовь.

Я встретился с ним взглядом.

Я вошел в его мир.

Нет, не вошел – попытался войти, но не смог пролезть. Я беспрепятственно делал это около тридцати лет, с тех пор, как мне исполнилось пять или шесть – единственный в мире человек, умеющий читать мысли. И вот меня в первый раз остановили. Захлопнули дверь на хрен. Я взбесился и попытался вломиться с разбегу, но наткнулся на что-то вроде стены цвета хаки, похожей на плотный песок. Под моим нажимом стена слегка подалась, но не более. Казалось, я очутился внутри гигантского бумажного пакета, я бросался на его стенки, думая, что смогу прорваться наружу, но плотная бумага сопротивлялась и отбрасывала меня. Я отскакивал от этой стены не как от трамплина, а мягко, как пух одуванчика, который нанесло ветром на стеклянную дверь. Как будто я невесомая мошка, с которой стене даже лень связываться. Я собрал все силы и ударил в стену ослепительным мощным лучом, как супергерой из комиксов «Марвел», но чтение мыслей так не работает. Вы не можете вклиниться в чью-то голову эдаким ментальным тараном. Это глупые сказки, которые можно услышать на бесплатных кабельных каналах, где вечно несут что-то про «силу любви», или «силу разума», или не теряющую популярности «силу позитивного мышления». Чуть собачья, мне этой лапши на уши и даром не надо. Дальше я попробовал представить себя в его мире, но это тоже не сработало. Я попытался ни о чем не думать и проскользнуть туда незаметно – бесполезно. Я понял, что никогда не задумывался, как именно я проникаю в чужие мысли – просто делал это, и все. Секунду назад я наслаждался уютным одиночеством в своей собственной голове, а через мгновение уже путешествовал по чужому миру. Это происходило мгновенно, как телепортация (которой, как и телепатии, не существует).