От Гринвича до экватора

Вроде бы все известно о гондоле? Да, известно, но до тех пор, пока не забираешься в ее иссиня-черное туловище. Юноша в широкополой шляпе берет весло — всего одно, оказывается, второго нет. До чего же мастерски он им орудует — проходит буквально в миллиметрах от стен домов и встречного транспорта: резиновых шлюпок, спортивных каноэ, катеров, других гондол! И тут выясняется: подобного ощущения ты еще не испытывал. Какого? Точнее всех, пожалуй, написал автор «Смерти в Венеции»: «мгновенного трепета, тайной робости и душевного стеснения». Помните: «Удивительное суденышко, без малейших изменений перешедшее к нам из баснословных времен… оно напоминает нам о неслышных и преступных похождениях в тихо плещущей ночи»?

И величие венецианского прошлого как следует осознаешь тогда, когда черный лебедь везет тебя по Гран Канале — самому большому каналу. В одном доме жил Байрон, в другом — Моцарт, в третьем — Марко Поло. Здесь трудился Тициан, а сюда к очередной возлюбленной наведывался сердцеед Казанова. Под этими кровлями, как утверждают, Отелло задушил Дездемону, а этот дворец принадлежал дожу, который каждую неделю рубил голову одному из слуг.

Здания необычные. И не только потому, что вход в них ведет с канала, а у лестниц высятся столбы-причалы для гондол. У архитектуры свой, венецианский, стиль: готика перемешана с Востоком. Правда, многие палаццо разрушаются, их стены обветшали, некоторые дали такие трещины и перекосы, что выглядят как человеческие лица, искаженные гримасой боли. Вода размывает фасады и стены, а у муниципалитета нет средств, чтобы бороться со стихией, привести в порядок дома.

Лишь находясь здесь, ощущаешь всю неповторимость Венеции. Где еще есть такой аромат: перемешаны запахи моря и болота, свежеиспеченного хлеба, крепкого кофе!

Надеюсь, жительницы Рима или Неаполя не обидятся, если я скажу, что венецианки — самые красивые женщины Италии. Призову «на помощь» Байрона:

Венецианка хороша доныне:
Глаза как ночь, крылатый взлет бровей,
Прекрасный облик эллинской богини,
Дразнящий кисть мазилки наших дней.
У Тициана на любой картине
Вы можете найти подобных ей
И, увидав такую на балконе,
Узнаете, с кого писал Джорджоне.

У венецианок правильные черты лица, они грациозны, нарядно одеты, тщательно причесаны. Впрочем, о прическе следует сказать особо.

До приезда сюда я не знал о цвете «тициан». Что это за цвет? Золотисто-рыжий. Именно такие волосы у красавиц на полотнах Тициана. В средние века модница день за днем проделывала одну и ту же процедуру: держала около часа волосы в морской воде, затем мыла их с ромашкой и снова опускала в морскую воду. Через полгода все повторялось сначала.

Существовал и другой способ, но он не легче: женщина надевала специальную шляпу с полями и без тульи (верха), пропускала через отверстия волосы и принимала «солнечную ванну». Загорать надо было в общей сложности не меньше двадцати часов.

В наши дни парфюмерная промышленность намного облегчила модницам жизнь…

Выхожу из гондолы на пьяцца Сан-Марко. И снова в памяти всплывают строки из классики. «Все четыре дня мы не сходили с площади Сан-Марко — до того она и днем, и вечером производила на нас чарующее впечатление». Это писал Достоевский. А Наполеон называл Сан-Марко «самым красивым танцевальным залом Европы». Действительно, зал — замкнутый квадратом зданий и выложенный мраморными плитами. Вот Собор святого Марка — архитектурный венец Италии, у него сверкающие золотой мозаикой византийские своды и потрескавшийся мраморный пол, под которым покоится прах патрона города святого Марка. Рядом Дворец дожей — в прошлом властителей этого края, героев «Венецианского купца» Шекспира и «Марино Фальеро, дожа венецианского» Байрона.

Чуть ли не в каждом втором итальянском фильме показывают эту площадь, на которой всегда праздник красоты и хорошего настроения.

Впрочем, всегда ли? Слышу выстрел, второй… Здоровенный парень в военной форме цвета хаки стреляет в воздух из пистолета, выкрикивая ругательства. Другой, в такой же форме, держит пустую бутылку граппы[19] и гогочет.

И праздник сразу кончается. Площадь пустеет, кому хочется попасть под пулю пьяного американского солдата?..

Венеция! Как в пору дожей, ты
Живешь под плеск волны и скрип весла.
Но жизнь уже на старые холсты
Мазки иной эпохи нанесла.[20]

Да, на великолепные старые холсты наносятся все новые, грязные мазки. Отличительная черта Италии 80-х годов: соседство богатейшей славной истории с уродливыми сегодняшними явлениями.