От «Я» к «МЫ». Как быть по-настоящему вместе

Кроме того, у него двое сыновей — восьмилетние разнояйцовые близнецы с синдромом Мартина-­Белл, оба с тяжелой задержкой развития. Очаровательные мальчишки с золотым сердцем, все их обожают и готовы зацеловать — все, кроме Стива. На одной сессии он твердо, хотя и со стыдом сообщает мне, что никогда никому в этом не признавался, кроме своего терапевта, но на самом деле он испытывает к этим детям только одно чувство — ненависть. Они пятно на его безупречном резюме, грозный знак свыше. Чем он заслужил такое?..

Когда я все это слушаю, мне приходит в голову, что мы со Стивом, пожалуй, должны поработать над его способностью к эмпатии. И так мы и делаем. Я принимаюсь учить Стива практике, которую несколько игриво называю корректирующей эмпатией.

— Я хочу, чтобы вы, прежде чем открыть рот, останавливались и задумывались, — говорю я ему. — Спросите себя: «Какие чувства вызовет у собеседника то, что я собираюсь сказать?»

Недели через три после начала упражнений Стив врывается ко мне в кабинет с широченной улыбкой.

— Доктор! Эта ваша эмпатия — вещь! — Он показывает мне два больших пальца.

— Отлично, — говорю я. — Вижу, вам есть чем поделиться. Рассказывайте.

— В прошлую субботу я взял одного из мальчиков на бейсбол. Не знаю как вы, а я, когда беру ребенка в Фенвей-парк, покупаю ему мороженого, хот-догов и сахарной ваты сколько влезет. Это настоящий кутеж.

У меня у самого два сына, я прекрасно знаю этот ритуал и так ему и говорю.

— Так вот, по дороге домой в машине малыша укачало, — продолжает Стив. Он смотрит на меня и продолжает напряженным голосом. — Он прижал руку ко рту — черт возьми, Терри, он готов был проглотить собственную рвоту, так боялся меня! — На глазах у Стива блестят слезы. — Я посмотрел на своего сына, увидел ужас у него во взгляде. И жутко разозлился — разозлился на себя самого, и сказал: «Зайчик, тошнись на здоровье, не думай про машину, ну ее совсем»… — Стив выпрямляется. — И тут до меня дошло. Машина тут ни при чем, речь о нем — только о нем! — Он улыбается, потрясенный, тронутый до глубины души. — Понимаете?

— Понимаю, — говорю я.

Этой историей я хочу показать вам, что как терапевт, за плечами которого тридцать с лишним лет работы, я твердо убежден, что Стив в тот вечер по дороге из Фенвей-­парка поднялся на несколько ступенек вверх по лестнице развития. Научившись думать отношенчески, он стал другим человеком — он стал лучше. Нарушенная связь истощает, а восстановленная — исцеляет. * * *

Научиться думать отношенчески означает проживать каждый день с пониманием, что отношения с близкими — это наша эмоциональная биосфера, среда, в которой мы живем и от которой зависим. Конечно, вы можете загрязнять свою биосферу вспышками гнева и раздражения. Но тогда вы будете дышать этим загрязненным воздухом в виде отчуждения своего партнера. Я говорю с клиентами не об альтру­изме, а скорее о разумном эгоизме.

— Следить, чтобы партнер был счастлив, в ваших же интересах, — учу я их. — Во-первых, вы его любите. Но еще важнее и ближе к делу, что вы вынуждены с ним жить — помните? Счастливая жена (или муж) — счастье в доме.

Вы — вы с партнером — взаимосвязаны, и деваться вам некуда. А бредовые идеи о том, что вас это все не трогает, что вы выше этого, — это не просто бессердечно, но иногда и откровенно опасно. Люди, которых мы знаем и любим, буквально переплетены с нами. Они высматривают медведей, пока мы поддерживаем огонь, они накрывают на стол, пока мы созываем детей и следим, чтобы они помыли руки. Люди, которых мы знаем и любим, служат триггерами для глубочайших душевных ран и сомнений — и одновременно дарят величайшее утешение и умиротворение. Думать о себе как об обособленной личности, которая смотрит на все это отстраненно и сверху вниз, — опасное заблуждение. И верить ему — значит навлечь на себя катастрофические последствия. В болезни и в здравии, в том, как с нами обращаются и как мы обращаемся с другими, в самой структуре нашего мозга — мы не в силах выстоять в одиночку.

* Рене Шпиц ввел также понятие, описывающее данное явление, — «синдром госпитализма». — Прим. научн. ред.

** «Теория Социальной Базы», авторы Lane Beckes, James A. Coan — Прим. научн. ред.

*** Примерно 200 тысяч лет назад. — Прим. научн. ред..

[11] …нужно вызвать… отвращение. — Чтобы возникло отвращение, у человека должны пробудиться два взаимоисключающих чувства. В случае Эрнесто это было, во-первых, чувство, что буйная вспышка — это законный способ выразить гнев и другие неприятные эмоции, а во-вторых, убеждение, что он имеет право делать людям больно точно так же, как делала ему больно мачеха, что на самом деле было непростительно. Такой опыт нейрофизиологи называют «усвоенное опровержение» или «усвоенное несоответствие». Ecker, «Memory Reconsolidation»; Ecker, Ticic and Hulley, Unlocking the Emotional Brain; Exton-­McGuiness, Lee, and Reichelt, «Updating Memories».