От «Я» к «МЫ». Как быть по-настоящему вместе

Когда вы видите друг в друге обособленных индивидов, а не части единого организма, это располагает к тому, чтобы перекладывать ответственность и винить друг друга. Так Рик убежден, что не имеет ни малейшего отношения к сексуальной дистанцированности Джоанны. Она сама виновата, что она такова, считает он. Бедняга. Тут уж выхода нет — или бросай ее, или страдай, — третьего не дано. Но если научиться думать с точки зрения отношений, появляется простор для действий и открываются новые возможности. Вместо того чтобы бесконечно переделывать партнера, можно попробовать улучшить свой вклад в отношения, действовать по-новому на своей стороне взаимодействия.

Я вручаю Рику потрепанный экземпляр классического труда сексолога Яна Кернера «Она кончает первой», изданного в 2004 году. В этой книге, говорю я ему, написано, что язык сильнее меча [2]. С согласия супругов, особо обговорив, что они имеют право сказать «нет» в любой момент, я прописываю им «Ее и Его» ночь, во время которой каждый из партнеров должен показать другому, что ему нравится в постели, используя для этого как можно меньше слов. Это не требование, не приказ, а просто повод сообщить, что приятно каждому из них. Его готовность узнать, как доставить ей удовольствие, и ее готовность научить его — полное противоречие их ограниченным и полным предубеждений представлениям друг о друге.

Рассматривать себя и партнера как двух отдельных индивидов — это все равно что смотреть на партнера не с того конца подзорной трубы: кажется, что он далеко-­далеко, еле слышно пищит что-то оттуда или, наоборот, — грозно нависает над вами, заслоняя белый свет. В моменты воздействия на нас триггеров наши партнеры превращаются в карикатуры на самих себя, а отношения кажутся безнадежными и бесперспективными. Глубинный отрицательный образ [3]

Среди семейных терапевтов бытует шутка: большинство пар ссорятся по одному и тому же поводу сорок лет. Почему? Потому что одни и те же части личности каждого борются с одними и теми же карикатурными образами своих партнеров. Я называю эти карикатуры глубинным отрицательным образом, сложившимся у каждого из партнеров по поводу друг друга. К счастью, глубинные отрицательные образы не склонны мутировать. Они остаются примерно одинаковыми на протяжении всего существования отношений. Когда мы смотрим в подзорную трубу не с того конца, когда мы находимся в состоянии Адаптивного Ребенка, в сознании «Я и Ты», когда наш партнер кажется абсолютно невыносимым, в наших глазах он отвратителен примерно так же, как и всегда. Да, мы мучаем друг друга, зато мы по крайней мере последовательны. Эту последовательность можно использовать в мирных целях, надо только научиться как.

Глубинный отрицательный образ вас, сложившийся у вашего партнера, это карикатурная версия того, каким вы становитесь в свои наихудшие моменты. Не в лучшие и не в обычные, а в худшие. И учтите — это не точный ваш портрет в те мгновения, когда вы проявляете предельную незрелость — нет, это красочное преувеличение. При всем при том, за очень редким исключением это все-таки… вы и есть. Вы, а не кто-то, кто случайно оказался рядом с вами.

Позвольте показать это на примере. Глубинный отрицательный образ меня, сложившийся у Белинды, — это убеждение, что я ненадежный, эгоцентричный, незрелый обаяшка-­нарцисс. Глубинный отрицательный образ Белинды, сложившийся у меня, — это убеждение, что она ненасытная, придирчивая, вечно все контролирующая злая ведьма. Я легко делюсь этими описаниями, зная, что такое сочетание в парах отнюдь не редкость. Я говорю Белинде, что уже одно то, что она видит меня таким, — тревожный сигнал. Ей не смешно.

Когда мы сталкиваемся с партнером, который находится под воздействием триггера и вместо нас воспринимает наш глубинный отрицательный образ, мы начинаем обороняться. И делаем это потому, что болезненно реагируем на преувеличение. Мы оскорблены и возмущены — как он вообще мог такое обо мне подумать!? — и потому не замечаем скрытой в этом крупицы истины. Ведь Белинда говорит не о ком-нибудь, а обо мне. С другой стороны, никто, кроме меня, не описал бы Белинду как холодную эгоцентричную соблазнительницу. Мы видим друг друга насквозь — но искаженно, гипертрофированно, немилосердно.

Когда Рик описывает Джоанну как женщину сексуально холодную и незаинтересованную, он прав. Но когда он думает, что она по сути своей холодна как личность, он глубоко заблуждается. Он исключает себя из уравнения, во всем винит ее, а себя считает бессильным. Джоанна, как и большинство партнеров, с ходу отметает его описание: «Да пошел ты! Никакая я не холодная!»

— Дело не в том, что я не хочу секса, — поясняет она на одной из дальнейших сессий. — Я просто не хочу секса с тобой! [4]