От империй — к империализму

Феодальные традиции там, где появлялась такая возможность, были поставлены на службу модернизации. Укрепляя правительственный аппарат, Япония в течение 20 лет преобразилась в своеобразное, но вполне стоящее в ряду со странами Запада государство. И это очень скоро почувствовали на себе соседние страны Азии, на которые японский империализм обрушился с полной силой, как только такая возможность ему представилась.

ПАССИВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ИНДИИ И КАНАДЕ

Если объединение Италии и Германии повсеместно приводится в качестве классических примеров «революции сверху», или «пассивной революции»[1053], то процессы, происходившие в тот же период на просторах Британской империи, как правило, вызывают меньше внимания. Между тем в ней происходили схожие перемены.

Самые радикальные преобразования пережила в 1860-е годы Индия, изменившая не только свою политическую, но до известной степени — социальную и культурную организацию.

Толчком к началу перемен стало восстание сипаев, вошедшее в английские исторические книги под названием «индийского мятежа» (Indian Mutiny). Это восстание сипаев, спровоцированное оскорблением религиозных чувств индийских солдат британскими офицерами, происходило на фоне мирового экономического кризиса. Армейский мятеж, поддержанный частью традиционной знати, сопровождался массовым выступлением крестьян против помещиков (заминдаров), являвшихся одновременно представителями Компании на местах. Бунты были не только направлены против британских властей, но и против сложившейся социальной системы, что отнюдь не соответствовало целям и идеологии восставших. Досталось и местной буржуазии, имущество которой подвергалось разграблению. Как замечает Лоуренс Джеймс, «совершенно не ясно, смогли бы повстанцы найти общий язык с взбунтовавшимся крестьянством. Зато сразу стало ясно, что разграбление и уничтожение частного имущества, нападения на банкиров и бизнесменов убедили состоятельную часть населения в том, что у них больше общего с британцами, чем с восставшими»[1054]. Парадоксальным образом, «бунт» 1857 года способствовал консолидации союза между колониальными властями и индийской буржуазией. Британский агент в Дели Мохан Лал (Mohan Lal) сообщал что деловые люди независимо от вероисповедания ждали возвращения колониальных войск, вместе с которыми вернутся «британские законы и суды» (British laws and courts)[1055].

Разразившаяся гражданская война сопровождалась многочисленными жестокостями, причем жертвами расправ становились все европейцы, попадавшие в руки сипаев, в том числе женщины и дети. Эти зверства были использованы колониальной пропагандой для обоснования репрессий, причем значительная часть индийского общества была возмущена и напугана не меньше, а даже больше, чем англичане — последние, по крайней мере, могли просто покинуть вышедшую из подчинения страну.

Несмотря на серьезность угрозы, которая нависла над британской властью в Индии, восстание сипаев продемонстрировало также и наличие серьезной поддержки, которую эта власть имела в стране. Английские имперские историки восторженно описывают «проявления верности» (exhibitions of fidelity) местных правителей и части населения.

В Индии бушевала гражданская война, в которой победа британской администрации была возможна лишь благодаря массовому участию индийцев на ее стороне. Индийские войска продолжали сражаться против своих соотечественников в армии Компании, состоятельные люди жертвовали средства на содержание колониальных войск, снабжали их провиантом и припасами. Многочисленные агенты, далеко не всегда платные, информировали генералов о передвижении противника, подсказывали лучшие дороги, вели отряды по тайным тропам. Особую роль в защите позиций империи сыграли сикхи. «Самоотверженная преданность и отвага, с которой этот народ, лишь недавно завоеванный, шел за нашими знаменами, беспрецедентна в мировой истории. Они продемонстрировали высший образец политической честности и те усилия, которые они прилагали для подавления бунта, грозившего разрушить это мирное общество, являются лучшим доказательством справедливости нашего правления и, в любом случае, силы и мудрости нашей расы»[1056].

Подводя итоги этой войны, имперские историки торжествующе констатировали: «Бунт показал, что Индия не была и, видимо, никогда не будет едина в оппозиции к нашей власти»[1057].