От Ханаана до Карфагена

Ливанские горы, частично принадлежавшие Тиру, представляли труднопреодолимый барьер для успешной связи, что не останавливало тирскую торговлю, и находившийся за этим барьером Дамаск в конце X или в начале VIII в. до н. э. был уже одним из важнейших торговых партнеров Тира. Но задачей Итобаала был, вероятно, поиск и укрепление более легких торговых путей. Этого можно было достигнуть, продвигаясь, с одной стороны, на север до устья Оронта или до прохода от моря внутрь Сирии в районе Арвада, а с другой — обходя Ливан с юга (Aubet, 1994, 82). Итобаал использовал оба пути. Важной вехой в этом стало основание Ботриса, города, который был расположен к северу от Библа на довольно плодородной территории (Тир постоянно нуждался в продовольствии). Ботрис (Батруна), по-видимому, упоминается еще в письмах библского царя Рибадди египетскому фараону (Weber, 1908, 78), и принадлежал он в то время Библу (ЕА, 79, 24; 90, 14), хотя позже попал под власть Абдиаширты (ЕА, 87, 20). Какова была дальнейшая судьба Ботриса, неизвестно. Может быть, он не выдержал бурь конца II тысячелетия до н. э., и Итобаал восстановил его (Katzenstein, 1973, 133).

Возможно, что Итобаал продвинулся и далее к северу. Мы уже видели, что Аль-Мина в устье Оронта была городом со смешанным населением, в котором были представлены и финикийцы. Нельзя утверждать, что это были именно тирийцы, как и невозможно говорить, что обоснование тирийцев здесь произошло именно во времена Итобаала. Но общее северное направление политики Итобаала несомненно. Геродот (IV, 38) говорит, что Финикия начинается от Мириандского залива, т. е. на самой границе Малой Азии. Существование здесь финикийского города отмечает Ксенофонт (Anab. 1, 4, 6). Обладание этим городом открывало доступ к Киликии и Северной Сирии, а через последнюю и к Верхней Месопотамии (Aubet, 1994, 52–53). Не позже VIII в. до н. э. в районе этого залива существовал город с финикийским названием Пар-Хамон (Открытие / гор / Амана), но, вероятно, это был не Мирианд, а другой город (Gras, RouIIIard, Teixidor, 1989, 82). В киликийском Тарсе отмечается почитание Геракла и Нергала; каждый из этих богов является, по существу, грецизированной или ассиризированной версией тирского Мелькарта (Lebrun, 1987, 28–32; Lipinski, 1995, 45, 242–243). В IX–VIII вв. до н. э. финикийский язык становится вторым официальным языком некоторых неохеттских государств Киликии и Северной Сирии (Lebrun, 1987, 24–25; Baurain, Bonnet, 1992, 131–133). Где-то в этом районе ассирийский царь принял дань (может быть, подарки) от Тира и Сидона, а еще позже Тир и Библ названы вместе с киликийским царством Куэ. Так что вполне можно полагать, что финикийцами, обосновавшимися у границ Малой Азии, были именно тирийцы (Kestemont, 1983, 6З–66) или, по крайней мере, тирийцы составляли существенную часть финикийского населения этого района, который становится важным центром финикийской торговли с Северной Сирией. Именно оттуда открывался путь и в Малую Азию, и на Армянское нагорье, и в Месопотамию (Kestemont, 1985, 135–147).

Активной была политика Итобаала и в юго-восточном направлении. Здесь у Тира давно был хороший плацдарм в виде города Акко, откуда открывался путь в Филистию, Израиль и Иудею. Однако политические события, происходившие после распада единого еврейского царства, препятствовали укреплению тирских позиций. Но в 882 г. до н. э. положение изменилось. Приход в Израиле к власти полководца Амврия (Омри) открывал для тирского царя большие возможности. Между Тиром и Израилем был заключен союз, скрепленный браком между дочерью Итобаала Иезавелью и сыном Амврия Ахавом (Tadmor, 1981, 149). И когда Ахав стал царем, Иезавель начала играть огромную роль при израильском дворе. Политический союз отразился и в религиозной сфере распространением финикийских культов и особенно культа тирского «владыки» (I Reg. 16, 31–33). Этот культ стал чуть ли не официальным в Израиле. Как когда-то Соломону, так теперь Амврию и Ахаву тирский царь оказал помощь в строительстве, в том числе в новой израильской столице Самарии и в стратегически важном городе Мегиддо (Harden, 1980, 49; Mitchell, 1982, 469–471). Израиль времени Амврия и Ахава являлся одним из сильнейших государств сиро-палестинского региона, и союз с ним укреплял положение Тира на южном направлении. Израиль стал в это время одним из важнейших торговых партнеров и политических союзников Тира. Союз этот был взаимовыгодным. В свое время выбор Амврием места для постройки Самарии во многом, видимо, объяснялся удобством торговли именно с финикийским побережьем (Mitchell, 1982, 467). Союз Тира и Израиля был дополнен союзом с Иудеей, царицей которой стала Гофолия (Аталия), вероятно, дочь Амврия (II Reg. 8, 26), хотя в другом месте (II Reg. 8, 18) ее же считают дочерью Ахава и, следовательно, внучкой Итобаала (как отмечают исследователи, хронологические соображения делают первое утверждение более вероятным; Mitchell, 1982, 488). Это еще более укрепило положение Тира у его южных и юго-восточных границ.