От кочевья к оседлости

Для жителей берегов реки Сайнусны-Гол наступила пора валять войлок. Больше всего войлока изготовляли в семье богача Цамбы. Он торопился. Из-за постыдной истории с сыном упустил много ценного времени. Но горе горем, а дело делом. Собственно говоря, приспело и время жатвы. Но до нее, следуя привычному ходу работ, следовало успеть свалять войлок. «На днях войлоком займемся», — сказал жене Цамба, и его слова незамедлительно стали известны в летнем поселке. Причем каждый понимал их по-своему. «Пора возвращать Цамбе шерсть, которую мы занимали у него в прошлом году», — догадывались одни. «Цамба хочет, чтобы взамен теленка, которого мы у него взяли, мы помогли бы ему в валяльных работах», — смекали другие.

Цамба хитер, он хорошо знает потребности своих земляков, точнее, в чем у кого нужда, и старается помочь. Ну, а ему нужны рабочие руки. Многое Цамба делает по подсказке своего отца Сонго. По его совету из года в год излишки войлока Цамба обменивает на маточный скот. Некоторым он дает льготу: ладно, на этот год оставьте матку себе, доите сами. А уж на следующий мне верните, да смотрите, чтобы с приплодом была. Люди благодарны Цамбе — почти в каждой юрте куча ребятишек, для них молоко — первое дело, а молочного скота в хозяйствах мало. Получает Цамба своих маток осенью, но ему это выгодно. Почему? Да очень просто. Весной, когда наступает бескормица для скота, должник сам примет приплод и выкормит. А недосмотрит — Цамбе заботы мало, бери молодняк, где хочешь, а должок возвращай. Да и шерсть с маток должники принесут Цамбе. Конечно, о своих выгодах Цамба распространяться не любит, напротив, твердит об убытках, о собственной доброте, о помощи, которую всегда готов оказать землякам. И они ему благодарны. А хозяйство Цамбы процветает. Процветает чужим трудом. В том-то и весь секрет!

В день, назначенный для валянья войлока, земляки собрались на берегах речек Ар и Убур. Люди приехали, захватив с собой еду. Все привезенное сложили в общий котел.

После первой подбивки Цамба наполнил чашу кумысом, поднес ее Дамбию и попросил сказать благопожелание. И Дамбий торжественно произнес:

На прекрасной степной равнине
Собрались мастера соседи.
Приготовили много-премного
Кумыса и простокваши.
Летний выбрали день погожий,
Чистую шерсть
По земле разостлали,
Водою ста рек
Щедро смочили,
Войлок валяли, коней припрягали,
Чтоб по земле его волочили.
Пусть белоснежный получится войлок,
Пусть шелковистым, красивым будет,
Гладкий, с выровненными краями.

— Замечательное благопожелание! — признали земляки, и каждый из них покропил из своей чаши несколько капель на новый войлок, чтобы был он красив и прочен. Цамба же взял несколько длинных конских волосков и вплел их в край войлока — своеобразный опознавательный знак.

Волочить первый вал войлока припрягали верблюда, обладавшего самым мягким ходом, а вести его было поручено Цэвэл, дочке Дамбия, с детства приученной валять войлок.

Намотанный на деревянную шпулину и обвязанный конской шкурой, войлок с шуршаньем волочился по земле. А пока прокатывали первый вал, соседи угощались — ели жирную сладкую говядину, запивали кумысом. Потом снова сложили шерсть для валки, а следили за волоком совсем молоденькие девушки и юноши. Дети носили воду с речки, чтобы время от времени смачивать кошмы.

Ко всем, кто нынче валяет войлок, продолжают прибывать гости. Больше всего их у богача Цамбы. Иные привезли с собой туго набитые мешки и дорожные сумки. Передавая их хозяину, лукаво подмигивают: принимай, мол, летний «чаек». Чаек весело побулькивает в больших флягах и издает резкий запах свежеперегнанной водки.

Дэжид, супруга Цамбы, колдует у костра. Не разгибая спины, она готовит чай и закуску, изредка вытирая рукавами разгоряченное лицо. Бока ее затрапезного дэла так и лоснятся — забывшись, Дэжид вытирает о них масляные руки.

К Дамбию тоже приехали помощники и тоже с сумками. Впрочем, гостей у него — раз-два и обчелся. И привезли они не бутылки со сладкой водочкой, а немудреный инструмент для работы — веревки, рогульки, шпулины.

Внезапно Дамбий заметил, что к Цамбе, расположившемуся почти рядом с ним, жалует еще один гость. Это, представьте себе, Лувсанпэрэнлэй. Благопожелание он выкрикнул громко и звучно, не успев с коня слезть. Впрочем, спешиться прибывшему не так-то просто — слишком он тучен и неповоротлив. Новый гость произнес:

Человек, свалявший войлока столько,
Что хватит на семьдесят юрт с лихвою,
Пусть добро встретит сотую осень.

Не только Дамбий, но и все, кто был поблизости, уставились теперь на Лувсанпэрэнлэя. Что-то произойдет сейчас между ним и Цамбой. Надо ухо востро держать.