От кочевья к оседлости

Зима еще держалась крепко, но солнце все дольше пригревало землю, и вот появились на горных склонах первые плешины, одуряюще запахло оттаявшей прошлогодней полынью и растущей прямо из-под снега заячьей травой. Чудесный, неповторимый запах! Он бывает только весной. Из года в год, из века в век возвещает он пробуждение природы. По утрам, иногда до самого полудня, подымается от земли голубоватый влажный парок. И хотя до прихода настоящего тепла здесь, в Гоби, еще далеко, соседи Дамбия по хотону снялись с места и отбыли на весенние пастбища сразу же после цаган-сара. Подбил их на раннюю перекочевку все тот же неугомонный Баасан. До аймачного центра он тогда не доехал — уже в сомоне ему разъяснили, что лучше будет, если он и его земляки присоединятся к ближайшим соседям вместо того, чтобы создавать самостоятельное хозяйство.

Итак, великие замыслы Баасана рассыпались в пух и прах. Теперь нечего было и мечтать, что его поставят руководить объединением. Люди вокруг говорили, что на такую работу государство посылает людей с образованием. А какое у Баасана образование? Однако чем черт не шутит. А вдруг все-таки его назначат как активиста. И он с удвоенной энергией принялся трудиться на ниве коллективизации. В последнюю минуту перед тем, как хотон снялся с места, неожиданно сошел с, казалось бы, твердых позиций Цамба — он поедет со всеми. Этого следовало ожидать — одному Цамбе, даже если все его чада и домочадцы будут работать от зари до зари, со своим хозяйством не управиться. А земляки помогут.

Но сломить упрямство Дамбия, несмотря на уговоры жены и дочери, не удалось. Дамбий был глух и слеп. Он желает кочевать сам по себе, и баста!

Дамбий, надо отдать ему должное, умеет выбрать для весеннего пастбища самое подходящее место. И выгоны с густым травостоем приглядит, и вода неподалеку будет. Даже пронзительные ветры, так часто случающиеся в Гоби, на выбранном участке словно бы и не заставляют людей и животных дрожать от холода.

Дело это непростое, особенно в горах, где расположено большинство весенних пастбищ. Здесь в глубоких распадках и ущельях до самого лета, а то и круглый год льдисто поблескивает слежавшийся снег. Да и погода в этих краях чаще всего неустойчивая, полная капризов и всяческих неожиданностей. Ей ничего не стоит, например, в ласковый весенний денек, понуждающий забыть о всякой осторожности даже бывалых скотоводов, разразиться снежной вьюгой или крупным, губительным градом. А как часто сели сметают в горах все живое на своем пути! Страшен скотоводу и его другой извечный неприятель — волк. Отощавший за зиму зверь наглеет, и тут уж держи ухо востро, иначе вмиг не досчитаешься глупого ягненка или приотставшей от отары молоденькой ярочки. Вот и старается хозяин и облюбовывает на весну стойбище, такие места, где в случае необходимости может укрыться скот. Как всегда, Дамбий выбрал себе весеннюю стоянку — лучше не придумаешь.

В его хозяйстве царит оживление — от скота получен хороший приплод. Теперь все семейство — сам Дамбий, жена его Бадам и дочка Цэвэл озабочены тем, как сохранить и вырастить молодняк без потерь. Рабочих рук в хозяйстве не хватает. Сам хозяин присматривает за коровами и лошадьми. Бадам занята дойкой отелившихся коров, а Цэвэл так загружена работой по уходу за молодняком, что выпасать отару, например, некому, и овцы пасутся без всякого надзора. Раньше, когда семья жила в хотоне рядом с другими аилами, всегда находилась возможность объединиться и пасти скот вместе или по очереди. А теперь даже старухи Лундэг под рукой нет. Вечерами, когда Дамбий валится с ног от усталости, внутренний голос нет-нет и шепнет ему, что, дескать, зря он, опытный скотовод, оторвался от своих, на что Дамбий возражает, что такая жизнь все-таки лучше, чем в объединении, куда пришлось бы сдать свое добро, нажитое с неимоверным трудом, и наблюдать, как тянутся к нему жадные руки разных бездельников.

Когда окотились последние овцы и козы, Дамбий вздохнул с облегчением. Но отдыхать было рано, предстояло холостить скот. Дамбий и прежде замечал, что последние годы в его хозяйстве молодняк рождается все чаще мужского пола. И это огорчало его: конечно, куда выгоднее иметь больше маток, тогда прирост стада происходит быстрее. Подсчитывая ягнят и козлят, которых предстояло кастрировать, Дамбий угрюмо хмурился. На память ему пришла прошлая осень. Араты согнали тогда весь скот для этой операции на краю хотона. Прямо на земле разостлали войлочные коврики, выставили на них угощенье и, по старому обычаю, дабы все прошло благополучно, приношение богам — зерно в чашках, молоко в ведрах. Некая толика этого приношения перепадала мычащему и блеющему племени.

Считалось, что у Дамбия легкая рука, его то и дело просили подсобить, и он важно восседал на своем войлоке, натачивая маленький нож, и без того острый, как лезвие бритвы. Ему подносили ягненка, и орудие его справлялось с задачей в мгновение ока, и было при этом, как говорилось в благопожелании, быстрее стрелы, легче пера.