От Красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство (1917-2036)

После переезда правительства в Москву в 1918 году в Кремле жило все советское руководство. Иногда к Бедному заходил Ленин. Иногда Сталин. Дружил Бедный и с секретарем ЦК Стасовой, бывал в секретариате, по ее словам, чуть ли не ежедневно. Для разъездов по фронтам гражданской войны в агитационных целях Бедному выделили личный вагон первого класса (раньше принадлежавший одному из великих князей), подцеплявшийся к поездам. Кажется, Бедный стал единственным писателем, удостоенным такой чести130. Его наградам не было конца. С 1922 года первым из советских писателей Бедный стал депутатом Моссовета. В Пензенской области его именем назвали город Беднодемьянск. В Одесской губернии — Демьянобедновскую волость. По Волге пустили пароход «Демьян Бедный». В пожизненное пользование писатель получил дачу в Мамонтовке. К личной даче прибавилась еще и государственная. К личной машине с личным шофером — еще и казенная с казенным шофером. При том, что в Кремле среди партийных руководителей «шла непрерывная борьба из-за квартир, которых не хватало. Приближенный Сталина Бедный умудрился прожить в Кремле с марта 1918 до начала 1933 года, когда развелся с женой — Верой Руфовной Придворовой — и переехал, оставив кремлевскую квартиру жене, в особняк на Рождественском бульваре, 16», — ехидно подмечал Троцкий131.

Может быть, самой большой наградой писателя следует считать его контракт с Госиздатом на издание полного собрания сочинений. Контракт появился, видимо, в конце 1922 года. Первый том вышел в 1925 году. До 1934-го, когда Бедный впал в немилость Сталина, успело выйти 19 томов, охвативших произведения до февраля 1932 года. В августе 1934 года, выступая на съезде писателей, Бедный говорил о двадцати томах своего собрания сочинений, еще не зная, что 20-й том не опубликуют.

С учетом вышесказанного и нужно рассматривать декабрьскую басню Бедного «Не для чего иного»:

Кузнец, Вавила Аникеев,

Зайдя в лакейскую и увидавши в ней

Навзрыд рыдающих лакеев:

«Ну ж ваша барыня — с прислугой лютый змей! —

Сказал сочувственно Вавила, —

Побила морды вам?.. Расчет вам объявила?..»

«Побила?.. Пальчиком ей шевельнуть невмочь…

Едва не померла она об эту ночь…» —

Вавиле горестно лакеи отвечали.

«Так вот с какой ревете вы печали!» —

«С та-ко-о-й!.. Позвали мы врача…

Предвестья у нее нашел паралича:

Слышь, ходит под себя. Вот третьи сутки кряду

Поочередно мы дежурим у нее:

Простынку ль подвернуть, подать ли ей питье»…

«Питье… — вздохнул кузнец, — часик бы… час…

Мне подежурить тож… Я б дал ей, стерьве, яду!»

В Европе с «желтыми» придется заключать

Нам сделку некую, прибавлю: не навечно

И не затем, конечно,

Чтоб с ними сообща их барыню лечить.

Для непосвященных это была басня о том, как пролетарий-кузнец, вполне в духе пролетарского сознания, предлагает отравить умирающую барыню-эксплуататоршу, в то время как несознательные лакеи, собравшиеся вокруг барыни, скорбят из-за очевидной и скорой ее смерти. Для посвященных это была басня о больном «параличом» Ленине, которого за предательство коммунистических идеалов следует не лечить, а отравить.

Итак, кто есть кто в басне Бедного? «Кузнец» — (кующий сталь), конечно же, Сталин. «Вавила» — сирийское имя, намекающее на нерусское происхождение Сталина. «Аникеев» — от Аника — воин-победитель, ассоциация, также указывающая на Сталина, который, прийдя к Ленину («барыне»), видит грустные лица большевистских лидеров. Сталин думает, что Ленин устроил им нагоняй и именно этим вызвана грусть на лицах. Но оказывается, что врачи обнаружили у Ленина прогрессивный паралич (сифилис). Услышав, что «лакеи» все-таки боятся остаться без Ленина и попеременно дежурят у больного, Сталин с присущей ему грубостью замечает, что если бы у него была возможность подежурить у Ленина, то вместо питья он дал бы «стерьве яду». Остается только гадать, пытался ли Бедный предупредить Ленина, что против него зреет заговор, или же, списав Ленина со счетов, издевался над теряющим власть председателем Совнаркома. Здесь нам несколько помогает мораль басни.