От кутюр

— Фарнезе решил жениться на русской эмигрантке, — она взяла платье фисташкового цвета, прямого кроя, средней длины. — Не вульгарно?

— Более чем… — улыбнулся он, как редко улыбался. Широко и просто, без эффекта маски, за которым он обычно скрывал свое «неофициальное» лицо. — Но не для нашего времени. Сейчас принцы и принцессы крови легко сочетаются с простолюдинами. А я лишь хилая лоза на засохшей ветке рода Фарнезе…

Анна в экстазе радости, с восторженным визгом налетела на него, позабыв, что не одета, и похожая на адепта секты с сексуальными ритуалами в действии, повисла на нем. Обняв его шею руками, обхватив его ногами, она целовала его лицо, прижималась к нему всем телом.

— Вот такая ты мне нравишься больше! — рассмеялся он, унося ее в спальню.

Когда эйфория утихла, пришло время заговорить тихим сомнениям, закравшимся в душу на осторожных паучьих лапках. Неизвестно, в чем она сомневалась больше; в том, что не зря сказала «да» или в том, что предложение было сделано всерьез. За все короткое время знакомства

с Фарнезе она ни разу не подумала о возможности стать его женой. То есть, взять его громкую фамилию и своеобразно прославиться за счет этого. Ничего более выгодного и практичного из брака с ним вынести все равно не удастся.

Лежа на животе, обняв подушку напряженными руками, Анна повернула лицо в сторону лежащего рядом любовника, теперь ставшего будущим мужем. Он лежал на боку и смотрел на нее своими жаркими глазами, оттенок которых менялась в зависимости от настроения, — они были то бархатно-теплыми, то наливались ртутным блеском.

Видимо, паучки сомнений бросили свои ломкие тени на ее взгляд, Фарнезе заметил.

— Что? Что ты так смотришь, словно не узнаешь меня? — заговорил он удивленно и тихо. — Хочешь знать, почему я на старости лет вознамерился пойти с тобой в мэрию и расписаться?

— Хочу, — кивнула в подушку Анна.

— Да потому, что в последнее время меня спрашивают о тебе чаще, чем о моих работах, — как будто бы серьезно возмутился Фарнезе. — Я же не могу всем любопытствующим сказать, что мы просто спим вместе…

— И ты скажешь это таким кардинальным для себя способом, — продолжила Анна, почти обиженная его ответом. — Ты ведь ни разу не был женат…

— За меня не волнуйся. А вот твоя карьера может полететь в тартарары, — сказал он, сменив возмущение на предупреждение. — Я не самая лучшая партия. Хочу попробовать себя в политике, отчасти поэтому мне нужна публичная стабильность в личной жизни. Ты же знаешь, я, хоть и литературный, но фашист, а фашист с кучей любовниц совсем уж крамольно…

— Знаю, — опять кивнула Анна, — ну что же, значит, такова моя судьба…

— Судьба это не то, во что можно верить, мертвая фатальность не должна вести по жизни, — наставническим тоном ответил Фарнезе. — Верь в живое трансцендентное Проведение, соедини его с волей, и будешь горы передвигать…

Вечером Анна пригласила Марселу отпраздновать невероятное предложение Паоло. Марсела жила на первом этаже, работала в туристической компании, была весела, хороша собой и приветлива. С ней Анна познакомилась сразу по приезду в дом, когда на кухне сорвало кран. Тогда соседка внизу прибежала ей на помощь, нисколько не возмущенная тем, что ее кухню слегка затопило.

— Не страшно, — отмахнулась Марсела от извинений Анны, — всякое может случиться. Вы же не специально лили воду из ведра, чтобы меня затопить! У меня все застраховано…

Такая любезность, впрочем, имела свои причины; Марсела любила женщин, и Анна попала в узкий круг тех женщин, с которыми она хотела бы иметь чувственные отношения.

— Ты роскошна без всяких причиндалов, — говорила Марсела, — и сама этого не видишь…

Анна смотрела на Марселу и до определенного момента ничего не понимала. Поняла, когда соседка полезла целоваться.

— Нет, Марсела! — отшатнулась от нее Анна, прямо глядя ей в глаза, добавила. — Я даже начинать не буду, не хочу…

Сейчас итальянка, кажется, растерялась, услышав, что скоро ее соседка станет женой Фарнезе.

— Твой издатель Арли лучше, — призналась она, впрочем, не отказавшись от бокала вина и легкого ужина. — Понимаешь, за его хрупким образом скрывается настоящая мужественность, благородная и твердая.

— О! — Анна состроила ироничную гримасу, — а Паоло, значит, не мужественный?

— Мужественность у него грубая, почти животная, — заметила Марсела, и осторожно добавила, — я первое время думала, что он бьет тебя…

— Нет, ну что ты… — задумалась Анна над бокалом вина, вспомнив, как при последнем скандале с Паоло у нее дрожали руки. Потом победно вскинула голову, — Я хочу быть его женой! Я, разумеется, осознаю, Паоло сложный человек, с массой черт, которые в обществе осуждаются….

— Аня, главное, чтобы тебе было комфортно рядом с ним, — немного виновато улыбнулась Марсела.

— Тебе нравится Шарль? — спросила Анна осторожным любопытством.

— Да, но только как человек, — ответила Марсела с тонкой улыбкой, — мужчины меня не интересуют, ты же знаешь…