От легенды до легенды (сборник)

Ночная мгла еще не выпустила мир из своих объятий. В самый глухой час перед рассветом, когда спит, как говорят, даже бесовская сила, по степи крался отряд шанхских дозорных.

Давно уже затеяли игру в прятки соглядатаи того и другого войска; но марьи в ней оказались сильнее — как ни старались шанхи скрытно подойти, еще на самых дальних подступах их заметили. Ох и хорош был тот воин марьев, что, даже пронзенный стрелой, смог доскакать до своих и передать им новость. А тех, кому он ее передал, перехватить, не подняв шуму на всю равнину Халал, было уже нельзя. Оттого и не торопил командир вырвавшегося дальше всех шанхского дозора своих воинов. Войско царя Эльшада еще далеко, подойти к лагерю захватчиков сможет лишь к будущей ночи; но раз не вышло у них внезапного нападения — будут ждать утра и честного боя.

Мерцают впереди костры огромного лагеря марьев. И видятся командиру шанхов черные тени, движущиеся вокруг них. Где-то там — знает он — мчит сейчас к кострам черное облачко пыли, неразличимое в темноте, — торопятся дозорные передать царю Инду весть о приближении противника. Где-то там — думал он — среди детей, танцующих меж костров, мог бы быть его сын…

Нет, все не так. Сын убит — так сказали ему видевшие взятие города беглецы. А та, о которой он думал ночами и днями; та, которую увидел когда-то у цветущего персика и с тех пор почитал сень персика приютом достойнее царского дворца, — она покончила с собой на ступенях их дома, не желая стать утехой проклятым захватчикам.

Мчит, мчит к кострам черное облако; сближается с ними, распадаясь на тени всадников; их впускают в лагерь и скорее ведут к шатру правителя — вести не ждут, но… Даже из степной дали видит командир шанхских дозорных, как вдруг смятение охватывает лагерь марьев — от центрального шатра расходится кругами, поглощая все и вся, задевает круги танцующих пленников и их охрану… Что же?! Что случилось там?! Ведь не вести же о близящихся шанхах так всполошили бывалых воинов Инда ибн Сида…

Мгновение медлит командир дозорных — взгляд его прикован к кострам. Сын его убит, так сказали беглецы; но там, на равнине, много других сыновей, и их, может быть, еще надеются увидеть живыми отцы и матери. На своих воинов глядит теперь командир дозора — их мало, всего горстка, и решись он на задуманное — гибель ждет всех; но по степи за ними едут другие дозоры, и кто-то наверняка доберется, кто-то сможет помочь.

— Шанхи!! Вперед! Врагов хватит на всех — заберем, сколько сможем!

Равнина. День последний

Можно ли было поверить в случившееся? Эльшад аль-Ахсар терялся в догадках, какая же сила пришла на помощь его гибнущей державе — или, может, это та черная ворожба, к помощи которой прибег Инд ибн Сид, обернулась против самого же Идзумарца и его войска? Недостойно воину радоваться победе над врагом, добытой не в честном бою; но можно ли судить отца, знающего, что его дети еще могут остаться в живых?

В полдень того дня, когда могло бы состояться сражение между маленькой измотанной армией шанхов и силами Идзумары, к царю Шанхскому из лагеря противника прибыли послы. Они просили Эльшада аль-Ахсара согласиться на перимирие длиною в десять дней — срок достаточный для поминальных обрядов и траура по умершему повелителю. Весть о том, что могущественный Инд ибн Сид был убит, убит в своем шатре, посреди войска, в каком-то дне от полной и окончательной победы, потрясла царя шанхов. Но главное — десять дней! Десять дней траура были сроком достаточным для того, чтобы силы шанхов могли отойти к крепости, дождаться подмоги и подготовить город к осаде и штурму. Еще недавно загнанные в западню, они получили надежду вырваться.

За несколько часов до приезда послов степь наполнилась голосами — из разведки вернулись дозоры, и почти каждый воин вез в седле одного или двух измученных детей. Воины видели странную суматоху, охватившую лагерь марьев, и кто-то из них осмелился без приказа царя напасть на охрану танцующих пленников. Марьи, пребывавшие в смятении, приняли сначала маленький дозор за передовой отряд подступающего войска и мигом изготовились к бою — но пока они отбрасывали кнуты и брались за копья, многие из пленных, позабыв страх, набросились на своих палачей. Мало кто из них, равно как и из первыми напавших на врага дозорных, остался в живых; но зато их храбрость позволила бежать оставшимся пленникам равнины Халал.

Но только теперь открылась истинная причина произошедшего.

Царь Идзумары убит!

— Господин! — Перед Эльшадом аль-Ахсаром склонился молодой воин. — По твоему приказу мы объехали весь лагерь и расспросили всех воинов и всех освобожденных, чтобы узнать, что на самом деле произошло в лагере Идзумарца.